Последний ковбой Америки - [16]

Макс хотел поднять её за плечи и отнести на кровать, но она мягко отстранила его руки.

— Нет, мон шер, прямо здесь…

Она потянула его за руку на себя, и они погрузились в изысканнейшее действо прямо на полу, рядом с ещё не остывшим трупом.

Утром Анна-Мария Плювьер спокойно передала Макса в руки полиции.

7

С востока, запада и юга тюрьму окружали непроходимые болота, окаймлённые ниточкой островерхих кипарисов, ронявших листву в зловонную жижу. Единственная дорога лежала на север через рисовые поля вольного племени кагунов, вытесненного в эти тяжелодоступные и малопродуктивные земли белыми поселенцами. Милях в пятнадцати от тюрьмы в северном направлении располагалась их деревня, и именно здесь кагуны отлавливали беглецов и за десятидолларовое вознаграждение препровождали обратно в тюрьму и сдавали властям. Те же, кто не попадал в руки кагунов, безвозвратно гибли в болотах, где их даже никто не разыскивал, дабы самим не быть съеденными крокодилами, водившимися здесь в несметных количествах.

Макс провёл в этом страшном месте уже полгода. Одним майским утром надсмотрщик, проверявший наличие заключённых, грубо выругался и доложил старшему надзирателю об отсутствии Джима Ривза, разбойника и грабителя, мотавшего долгий срок.

— Как нету? — удивлённо посмотрел вокруг надзиратель. — А в сортире смотрел?

— Смотрел… нету.

— Значит, сбежал, ублюдок вонючий. Наверняка ночью перемахнул через ограду, кретин. Ищет себе погибель. А так, отсидел бы свои положенные двадцать пять и был бы снова вольной птицей. Пойду доложу начальнику.

Все заключённые сидели во дворе за длинным деревянным столом и ели свой скудный завтрак, когда Макс увидел, как из ворот тюрьмы выехал помощник начальника и поскакал по направлению к деревне.

Майк, огромный негр-надсмотрщик из числа вольнонаёмных, тяжело опустился на скамью рядом с Максом. После той услуги, которую он оказал Максу в тот первый день, вырубив его первым ударом и тем самым избавив от дальнейших мучений, между ними установились почти приятельские отношения.

— Что, они каждый раз подымают такой переполох, если кто-то сбежит? — равнодушным тоном спросил Макс.

Майк кивнул, продолжая тщательно пережёвывать маисовую кашу.

— Напрасный труд, — неопределённо проговорил негр. — Вот увидишь, они скоро его вернут, и мне придётся спустить с него шкуру.

Майк оказался прав. На следующее утро, когда они опять сидели за завтраком, Джим Ривз вернулся. Он сидел, связанный по рукам и ногам, в повозке между двумя угрюмыми кагунами, небрежно державшими на согнутых локтях свои длинные старомодные ружья. Заключённые проводили его самыми разными взглядами.

Вечером, когда все вернулись с работы, они нашли Ривза, Привязанного голым к столбу наказаний. Заключённых построили плотным кольцом вокруг столба, чтобы перед ужином преподнести наглядный урок расплаты за неповиновение властям. Начальник тюрьмы обратился к ним с небольшой речью.

— Вам, парни, известно наказание за попытку побега — десять ударов плетью и пятнадцать дней в клетке без пищи и воды за каждый день отсутствия. — Он повернулся к Майку и строго произнёс: — И не вздумай вырубить этого первым ударом!

Майк молча кивнул и сделал шаг вперёд. Толпа отхлынула, давая место для размаха, а вернее, инстинктивно оберегаясь от страшных ударов бича. Вздулись бугры мышц под чёрной лоснящейся кожей. Бич описал круг и почти нежно обнял обнажённое тело привязанного к столбу человека. Однако от этого «ласкового» прикосновения на теле Ривза остался кроваво-красный рубец. В тот же момент он закричал диким голосом. Чёрная змея опять обвила торс заключённого, и он забился в агонии. До конца экзекуции Ривз терял сознание три раза, и всякий раз надзиратель окатывал обмякшего на верёвках человека из ведра и приказывал продолжать наказание.

Под конец кожа истязуемого не выдержала и покрылась выступившими каплями крови. Он в очередной раз вырубился и повис на верёвках.

— Отвяжите его и посадите в клетку, — распорядился начальник тюрьмы.

Когда цепочка заключённых потянулась на ужин, никто не мог миновать железной клетки, в которой, согнувшись, сидел окровавленный человек. В метровой клетке нельзя было даже выпрямиться — лишь стоять на четырёх конечностях, как животное. Естественно, она была лишена какого-либо укрытия от солнца или дождя. Здесь Ривзу предстояло провести тридцать дней, причём первые пятнадцать без пищи. И никому не было позволено даже приблизиться к клетке на расстояние менее пяти шагов. Нарушителя ждало такое же наказание.

Макс взял свою миску бобов и уселся у другой стены хижины, чтобы не видеть ужасной клетки с обречённым человеком. Рядом присел Майк. Лицо его было потным. Экзекуция нисколько не испортила ему аппетит. Макс посмотрел на его сосредоточенное, чавкающее лицо и отставил свою миску. Свернул сигарету и закурил.

— Ты что, не голоден? — спросил Майк. — Ну, тогда я доем после тебя, если не возражаешь. Что-то я подустал и проголодался.

Макс смерил его холодным взглядом, прикидывая, не надеть ли свою миску на голову этому животному, но, передумав, просто со злостью перевернул её на землю.