Последний Каин - [23]

Я перестал ездить с Чичкоффом на корабль. На этом этапе, когда внимание зрителя уже не разрывалось между двумя лагерями и большим количеством участников, качество близкой съемки обретало дополнительную важность. Я почти не отходил от четверки оставшихся каинов. Последний вечер несколько напоминал работу над порнографическим фильмом: хитрая Марго решила вбить клин между близнецами и шла к цели весьма определенными методами.

Тем не менее, все четверо заснули рядком, тесно прижавшись друг к дружке, как истинно родные люди. Засняв эту трогательную картину, я прикорнул неподалеку. Среди ночи меня разбудил стук, похожий на барабанную дробь. Муртаз и Георгий дружно душили, соответственно, братика Николая и сестричку Марго. Услышанная мною дробь происходила от мелкого перестука каблуков, сопровождающего судорогу агонизирующих тел. Я включил камеру, сделал несколько впечатляющих крупных планов, а потом вернулся ко сну.

Завтрашний день обещал быть последним, хотелось хорошенько выспаться. Если честно, то я ужасно устал — не от работы даже, а от скуки, от убийственного однообразия шоу. Знаете, все эти смерти волнуют только поначалу, а потом превращаются в какую-то унылую, давящую обыденность. Наверное, это похоже на секс по обязанности. Интересно, подтвердила бы Марго такую аналогию? Теперь уже не узнаешь… Помню, засыпая, я подумал, что хорошо бы Чичкофф придумал для финального конкурса что-нибудь более интересное, чем все ту же осточертевшую полосу препятствий.

Но он не стал ничего менять. Двоих оставшихся каинов поставили на старт и дали отмашку. Увы, борьбы в финале не получилось. Перед последней стенкой Муртаз приказал Георгию отстать, и тот послушно выполнил волю брата. Прибыв первым на финиш, счастливый победитель воздел к небу обе руки, словно забил победный гол в решающем матче. Этот же жест он повторил и после того, как нажал на клавишу висельного люка, отправив таким образом в почти полную уже яму труп своего последнего брата и конкурента.

Чичкофф следил за происходящим с нескрываемой скукой. Я почти жалел его: мне, оператору, было несравненно легче прятаться за глазком объектива. Думаю, мы оба вздохнули с облегчением, когда Муртаз гордо встал перед помостом, уперев руки в боки и ожидая обещанной награды. Не знаю, часто ли ему приходилось получать футбольные кубки в своем Самтредиа, а может, Зугдиди, — наверное, нет. Но, как и всякий истинный спортсмен, он жил ради подобных минут.

Стерев с лица зевок, продюсер поднялся со своего места.

— Посмотрите на него… — печально произнес он, глядя в объектив моей камеры. — Посмотрите на эту скотину, которую можно принять за человека только издали, с трибуны стадиона! Вот он стоит перед вами, настоящий Каин! Среди начавших эту игру были храбрые и непокорные, но они пали первыми, а послушный трус выжил. По этой полосе препятствий бежали добрые и злобные, фантазеры и реалисты, но все они в итоге оказались в яме, а равнодушное бревно торчит перед вами как ни в чем не бывало! Умные интриговали против хитрых, подлые против честных, развратные против благородных… и кто же победил под конец? Ни те, ни другие, ни третьи. Победила тупость! Нерассуждающая, бесчувственная, примитивная тупость! Справедливо ли это?

Чичкофф перевел дыхание. Глаза его снова пылали знакомым огоньком одержимости.

— О, да! — воскликнул он с новой силой. — О, да! Так оно и должно было случиться! Так оно всегда и происходило среди детей той несчастной земли, среди приговоренных с рождения братьев и сестер, среди навеки проклятых каинов! Всегда! Отчего бы и сейчас бревну не торжествовать победу?

Тяжело дыша и опустив голову, продюсер стоял на краю помоста. Последний Каин взирал на него снизу с комической смесью непонимания и беспокойства. Когда Чичкофф снова посмотрел в камеру, на лице его играла улыбка.

— Отчего? — повторил он свой вопрос. — Я скажу вам, отчего. Оттого, что на этот раз представлением командую я. Оттого, что происходит оно не там, в чертовых степях, лесах и болотах, а здесь, на моем острове! Здесь! Понятно?!

По знаку продюсера тихари подскочили к Муртазу. Не прошло и минуты, как он, обиженно моргая, стоял на люке, связанный и с петлей на шее. Чичкофф удовлетворенно кивнул.

— Настройте клавиши на две и можете отправляться.

Отправляться? Я посмотрел на корабль, стоящий на якоре в миле от берега. Из труб его поднимался дым! Мы готовились к отплытию, и это не могло не радовать. Смущало лишь одно: зачем Чичкофф убивает сейчас Последнего Каина? Не хочет выплачивать победителю обещанный миллион? Но что тогда будет с моим гонораром?

15.

Тихари закончили колдовать над рычагами виселицы и двинулись к моторной лодке. Это была та же четверка специалистов, которая готовила остров к конкурсу. Всех остальных Чичкофф отправил на судно еще накануне, а теперь уезжали и эти. Я мог только гадать, почему продюсер решил, что мы с ним должны задержаться здесь еще на какое-то время. Возможно, ему хотелось доснять кадры фона? Так или иначе, после отъезда последних тихарей на острове оставались всего лишь трое: сам Чичкофф, я и недоумевающий Муртаз, пока еще живой, но с петлей на шее.