Последний Храм - [58]
Гибли, конечно, и повстанцы. Но с лиц тех, кто шел драться за родной город, не сходили улыбки. Впервые за свою беспросветную, наполненную страхом жизнь они чувствовали себя сильными и свободными. Прошлое сгорело в зареве первых пожаров — и оставалось, разрывая глотку в первобытном реве, перехватив поудобнее разномастное оружие, бежать в будущее. Навстречу стальному блеску лезвий пик и сабель, мушкетным залпам и лаю пистолей, а доведется — и шквалу картечи.
Великая Мать не любила, когда одни Ее дети убивали других. Но в эту ночь Она наверняка благословляла потомков Своих детей, пришедших, чтобы отплатить за Ее унижение…
— Дочь моя, сам святой Меллас благословил тебя на этот подвиг. Расскажи же, что тебе известно и, клянусь тебе, ты не уйдешь без награды.
Неифила облизнула враз пересохшие губы. В прошлой, простой и небогатой на радости жизни служанки, она не могла и помыслить, что встретится с самим Примасом и сможет оказать услугу самой Церкви. Она глубоко вздохнула, стиснула кулачки… И коротко, четко и складно, как сама от себя не ожидала, выпалила все, что знала о язычниках и их планах.
— Все, что я знала, клянусь милостью Единого, я сказала. Но Морозини может знать больше. Допросите его.
— Благодарю, дочь моя, — произнес Клеомен. Святой Примас был уже не молод, лет, наверное, пятьдесят. На нем был светло-серый, почти белый балахон церковника — Неифила знала, что это признак немалого сана: у послушников такой балахон был черным, у монахов и церковных воинов — темно-серым, и чем выше был уровень посвящения, тем ближе к белому был цвет их одежд. Но самую светлую, снежно-белую плащаницу носит только Предстоятель. Примас Клеомен был на два, самое большее на три ранга ниже. Уже это говорило о важности Медара, морских ворот Церкви. — Единый-и-Единственный не забудет твое радение делу веры.
Неифила едва смогла удержать на лице глупо-восторженное выражение. «А деньги?!» — возникло в голове. Почему все попы думают, что на них все должны работать задаром? Она уже собиралась спросить, не напрямую, конечно, а примерно так: «Увы, мне нечего пожертвовать на строительство новой церкви, чтобы сделать еще одно дело во славу Его». Наверное, что-то все же отразилось в ее глазах, потому что отец Клеомен тяжко вздохнул. При его крупной, ладной фигуре это смотрелось почти забавно: наверняка святой отец умеет управляться не только с четками, но и со шпагой. И с бухгалтерскими книгами тоже.
— Да, кстати, — наигранно смутившись, произнес Клеомен. — Дочь моя, кроме небесной награды, тебе не помешает и земная. Сейчас у нас нет времени, но ты можешь явиться завтра к полудню в казначейство на улице Башмачников. Назовешься, скажешь: «Меч веры наточен» — и тебе выдадут деньги.
— Понятно… «Меч веры наточен», — припоминая, наморщила лобик Неифила. — Завтра в полдень…
— Запомнила? Молодец. А теперь иди. Мне предстоит сражение за веру, и надо хорошенько подумать.
Служанка повернулась и вышла, Клеомен сразу о ней забыл. Холеная, с аристократически-длинными и аккуратными пальцами, ладонь с перстнем Примасов легла на рукоять пистоля, металл тихо звякнул о металл. Во славу Единого-и-Единственного, он давно уже не расставался с пистолем, потому что Аагхет, соблазнитель людских сердец и насылатель мороков, снова и снова возрождает память былого. Того и гляди, сыщется «мститель» из тех, чьи родственники-чернокнижники прошли очищение костром. Под просторным балахоном пряталась массивная литая кираса, способная выдержать удар палаша или сломать штык. Даже отразить пулю, если на излете. Хорошо бы носить и каску, но она не влезает под капюшон. Ничего. Единый-и-Единственный защитит Своих воинов.
Итак, как учил нынешний Предстоятель, а еще недавно Примас Гордиан, раскладываем все по полочкам. Сами по себе силы у мятежников невелики. Семьдесят бойцов и три пушки — это против двух церковных полков только в городе. А ведь еще один стоит неподалеку, на сантахской границе. Если послать гонца, через три дня полк войдет в город. Это по суше — морем-то вообще можно перебросить за полдня.
Да и два темесских полка, если понадобится, можно пустить в ход — как бы не возмущались темесские толстосумы, но между Церковью и Конфедерацией есть договор. И этот договор они разорвать не посмеют. А еще есть городская стража, эти вооружены послабее, но их еще четыре тысячи. Нет, бояться даже лучшего лейтенанта Конфедерации не стоит, сам по себе он не опасен.
Плохо будет, если он и правда проникнет в город. Клеомен не льстил себе. Четыре века борьбы Церкви так и не смогли до конца искоренить грешников, еретиков, а может, и прямых язычников. Зато вынужденные крутые меры во имя веры могут быть неправильно поняты нестойкими в вере горожанами. И тогда кто-то может присоединиться к мятежникам.
И потом — верфи. Еще вечером казалось, что надо пустить встречный пал, спровоцировать людей Морозини на открытое неповиновение, а потом сурово наказать — до того, как они найдут сторонников среди остальных горожан. Недаром он уступил просьбам недоумка Теано и пустил его на верфи с солдатами. Он хорошо понимал: кончится все мятежом. Но лучше поставить к стенке сотню мятежников сейчас, чем ждать, пока они взбаламутят весь город.
Расставшись с Мелиной (повесть «Когда камни кричат»), Рокетт отправился служить Темесе на юг, на материк Аркот. Он еще не знал, что его ждет: подлая, необъявленная война, враг, которому сочувствуешь и желаешь победы. И победы, которые никому не делают чести, потому что они не одержаны, а украдены.
Просто поветрие какое-то! Что не фантастика, почти обязательно — отстрел мутантов, как будто нет больше забав. А им ведь, мутантам-то, тоже больно и голодно бывает, они тоже жить хотят. Говорите, они жить мешают и пахнут плохо? А уж вы-то как им мешаете, особенно если арендуете старинный броневичок и отправляетесь в Резервацию поохотиться! Они, по крайней мере, из ваших детей чучела на камины не делают… Ну, а раз приехали охотиться, не удивляйтесь, что стали дичью сами. Ибо камень в руках храбреца — оружие.
Действие происходит в Мирфэйне, за четыре века до эпохи «Когда камни кричат» и «Краденой победы». В те времена, когда Церкви Единого ещё противостояли древние Храмы, и жрецы возносили молитвы таинственным Богам. Когда Империя Ствангар была в зените могущества, а величайшие маги мира выясняли отношения на поле боя. Собственно, именно застарелое противостояние Храмов и поставило мир на грань гибели. И только забытое в благополучные века последнее средство — Сила Мира — способно спасти этот мир от чудовищной катастрофы.
"Только пепел остался от великого Сколена" - напишут об этом времени выжившие. Страшная катастрофа разрушила великую державу, ее остатки раздирают на части бывшие наместники и ничтожные правители. Не стало великих воинов и императоров, города лежат в развалинах, голод и болезни косят уцелевших. Время железа и крови, предательств и героизма. Судьба страны оказалась в руках безвестной девушки, бросившей вызов кровавому королю Амори. Но чем станет ее жизнь и борьба - зарей новой жизни или мучительной агонией сколенского народа - зависит от человека из совсем другого мира.
"Только пепел остался от великого Сколена" - напишут об этом времени выжившие. Страшная катастрофа разрушила великую державу, ее остатки раздирают на части бывшие наместники и ничтожные правители. Не стало великих воинов и императоров, города лежат в развалинах, голод и болезни косят уцелевших. Время железа и крови, предательств и героизма. Судьба страны оказалась в руках безвестной девушки, бросившей вызов кровавому королю Амори. Но чем станет ее жизнь и борьба - зарей новой жизни или мучительной агонией сколенского народа - зависит от человека из совсем другого мира.
Прошлое — прошло. Обрушилось сгоревшими перекрытями, расстреляно картечью в упор, стерто с лица земли и осквернено фанатиками новых богов. Исчезло вместе со странами и народами. Но стоит случайно его потревожить — и оно напомнит, как сражались те, кто не могли победить, как умирали не отрекшиеся от своих богов. Как любили те, чья любовь поднялась над смертью и ненавистью.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.