Последний - [2]

А потом я встретил старика, который тоже был последним.

— Я искал тебя, дракон.

— Ты мог бы выбрать другой способ умереть, попроще.

— Не мог. Я должен передать кому-то свою силу. Я выбрал тебя.

— Ты маг?

— Я последний истинный маг. Время чудес ушло навсегда, у меня нет ни соперников, ни учеников. Люди еще верят шарлатанам — и долго будут верить! — но истинные чудеса больше не нужны им.

— И причем тут я?

Старик ежится от моего взгляда, и я доволен этим. Да, я знаю — глаз у меня недобрый, и маг, единственный из людей, это чувствует. Что ж, он никому не расскажет.

— Время магов ушло безвозвратно, — говорит между тем старик. — Но время драконов еще может вернуться. Я хочу, чтобы ты дождался. Я отдам свою силу тебе — вместе с этим желанием. Выживи. Доживи до того дня, когда перестанешь быть последним.

— Что ты несешь, маг? Из ума выжил на старости лет?

— Люди истребили вас — но колесо судьбы повернется, и они же вас возродят. Я последний истинный маг, и я вижу это так же ясно, как глубину твоего горя. Настанет день, когда люди пожалеют об утраченном, пожалеют горько и искренне. И тогда чудеса вернутся в мир, и драконы тоже. Я хочу, чтобы ты увидел тот день. Я хочу, чтобы в тот день ты снова смог взлететь, повелитель неба.

Так что — тот день в самом деле вот-вот настанет?

В одном люди все-таки изменились. Они узнали небо — и перестали ненавидеть драконов. Пусть нам осталось место лишь в легендах, но люди нас не забыли. Случись возможность возродить драконов, люди ею воспользуются. И станут гордиться этим свершением… гордиться — нами?

Да — потому что теперь, позабыв о былой вражде, они мечтают о нас. Колесо судьбы повернулось. Я запрокидываю голову, и взгляд упирается в свинцовые зимние тучи. Впервые за шесть веков отчаянной тоски я верю, что смогу прорваться сквозь них — в холодную чистую высоту.

Я так долго жил среди людей, что и сам стал человеком. Я мстил — и привык воевать. Бродил по миру: из города в город, из страны в страну — вслед за войной. Много человечьих женщин скрашивали мои ночи, и я редко вспоминал о них наутро. Но случалось, я брал себе жену, ждал, когда вырастут дети… наверное, где-то на самом дне души теплилась глупая надежда, что драконья кровь скажется в них. Раньше, я слышал, такое случалось. Но раньше случались и не такие чудеса…

Впрочем, наши сыновья чуяли древний зов. Я понял это, когда и для людей пришло время полетов. Видно, слишком много накопилось среди них моих потомков… тех, кому снилось небо, чья кровь помнила ужас и восторг первого взлета.

Воздушные шары и дирижабли. Ненадежные бипланы первой мировой — и ненадежные монопланы середины века. Современные истребители, на которых можно черт знает что вытворять, и примитивные дельтапланы… небо. Ты и крылья. Всю жизнь они искали то, что утратил я, чего не было им дано: небо и ты, без посредников.

Когда кто-то из них разбивался, я не плакал. Это хорошая смерть для дракона.

И вот я стою, утонув взглядом в стылых зимних тучах, и плачу. Я не поверил тогда старику-магу. Я принял его дар — и забыл о нем. Я жил среди людей — и не летал. Даже когда начали летать люди. Летать по-человечьи — это было бы слишком больно.

Но во мне, глубоко под наросшей за шестьсот лет людской оболочкой, еще жив дракон, повелитель неба. Один из многих…

© Copyright Гореликова Алла, 20/09/2005- 17/02/2009.