Последний этаж - [6]
— Нет, девушка, никто кошелечка мне не передавал.
…А через полчаса (шла как во сне) очутилась у служебного входа в наш театр. С полчаса стояла и ревела у входа, пока совсем не обессилела. Как в тумане, открыла дверь и перешагнула порог. Что говорила вахтерше — теперь уже не помню, всё растаяло, как в далеком тяжелом сне. Та поняла меня сразу и кому-то позвонила. Через минуту в проходную вышла седая пожилая женщина с ярко выраженными чертами лица армянки или грузинки и цепким взглядом скользнула по моим косам. Как и вахтерша, она все поняла.
— Ну что ж, пойдемте, — сказала она с кавказским акцентом и кивнула, чтоб я шла следом за ней.
Шли длинными полутемными коридорами, поднимались по узкой лестнице… Дальше все было так, что не хватает слов описать. Парикмахерша смерила длину моей косы и заглянула в прейскурант цен, лежавший на подзеркальнике. Делала свое привычное дело молча. Хорошо, что ни о чем не расспрашивала, не сочувствовала, не охала и не вздыхала. Наверное, прониклась в психологию своих горемык-клиенток, которых приводило к ней горе или несчастный случай. Задала только один вопрос, показывая ножницами место, где будет резать.
— Буду резать вот здесь. Согласна?
Сдерживая рыдания, я молча кивнула головой. Инквизиция продолжалась не больше двух-трех минут. Когда я увидела свою толстую золотую косу на подзеркальнике и ее отражение в зеркале, а себя коротко остриженной, то почувствовала, что у меня кружится голова, что я вот-вот упаду. И это заметила парикмахерша, глядя на мое бледное лицо. Она молча налила мне из графина воды, и я, клацая зубами о грани стакана, жадно выпила его до дна. Подошла к зеркалу и еще раз взглянула на себя. Из зеркала на меня смотрела моя мама, какой она выглядит на фотографиях в дни своей молодости: та же короткая стрижка, те же большие печальные глаза. Дальше все было, как в тяжелом, дурном сне… Получив деньги, расписалась в какой-то ведомости.
Выходя из театра, чуть не забыла в проходной чемодан. Спасибо, окликнула вахтерша. Перед глазами все струилось, все плыло, как в тумане. Облизывая потрескавшиеся губы, выпила три стакана подслащенной газировки. Сосчитала деньги, полученные за косу. Хватило на билет, и еще оставалось, чтобы купить маме конфет и московских пряников.
Пообедала в привокзальном буфете. За билетом томилась в очереди часа три. Передо мной стоял немолодой мужчина в рабочей блузе, как видно, крайне «поиздержавшийся в дороге». Раз пять он, шевеля губами, пересчитывал деньги, мусолил мятые рубли, трешки, перекладывал из ладони в ладонь медяки и серебрушки. А когда до него дошла очередь, он склонился низко над окошком кассы и хриплым голосом, полным мольбы, попросил:
— Девушка, мне до Тулы… Самый жесткий-жесткий…
Мне тоже, когда мужчина, ликуя и светясь всем лицом зажал в руке билет, хотелось попросить «самый жесткий-жесткий»… На мое счастье, билеты были только в общие вагоны.
На оставшиеся деньги я купила папе коробку «Золотого руна». Этот душистый табак он всегда, когда бывал в Москве, привозил домой. Аромат дыма от этого табака мне очень нравился. И папа знал об этом и никогда не гнал меня от себя, когда курил трубку, набитую «Золотым руном».
В продымленном махоркой и дешевыми папиросами общем вагоне, в котором «лежачими» были только средние полки, пассажиров было как сельдей в бочке. Чемоданы, узлы, мешки, баулы… И все-таки я была счастлива, что еду домой, что в чемодане моем лежит справка о зачислении на первый курс актерского факультета театрального института, по окончании которого мне, спустя пять лет, выпадет счастье быть зачисленной в труппу театра, куда я продала свою косу.
О моем приезде домой, о встрече с родными нужно писать особо. Все было: слезы, вздохи, ахи и охи, расспросы, соболезнования, утешения… Однако никто меня не ругал, не журил. Только дедушка почему-то на три дня повесил на двери своей кузницы амбарный замок и с самого утра уходил к своему старому дружку на противоположную окраину Тулы. Приходил поздно, молчаливый и под хмельком.
…Второй раз я открыла дверь служебной проходной театра уже не так робко, не с замиранием сердца и страхом, как пять лет назад. Но все равно волновалась.
Той парикмахерши, которая обрезала мою косу, в театре уже не было. Несколько раз я осторожно пыталась через реквизитора найти свою косу, не выдавая тайну своего девичьего несчастья, но след ее так и затерялся. Может, кто польстился на нее и присвоил себе, может, она вообще не была оприходована в инвентарных ведомостях театра. Все может быть. Есть у Сергея Есенина на этот счет хорошие строки:
Вот, пожалуй, мой самый памятный в жизни день, связанный с моим родным театром, который вот уже около сорока лет является для меня отчим домом, где я пережила много часов радости, волнения и счастья.
На этом заканчиваю свою печальную сагу.
Татьяна Лисогорова».
Бояринов бережно вложил листы рукописи в пакет и положил его в папку. Отвалившись на спинку лавочки, он несколько минут сидел с закрытыми глазами, стараясь мысленно зримо представить себе Лисогорову юной, с тугой золотой косой до колен. И тут же обожгла мысль: «Найду!.. Сделаю всё, чтобы напасть на след этой косы! Через отдел кадров установлю фамилию этой парикмахерши, и если она жива — разыщу ее, где бы она ни жила!.. По архивам театра перетряхну все документы по приобретению театрального реквизита… Ведь в одном из этих документов Татьяна Сергеевна расписывалась за деньги, полученные в бухгалтерии. Подключу к этому юриста театра… Буду делать все это втайне от Лисогоровой. А уж если найду!..» — Бояринов встал с лавочки и, отыскав взглядом голубую «Волгу», направился к ней. — «Не ждать же мне Булатова два часа. — И тут же, словно ведя нервозный диалог с режиссером, мысленно послал ему упрек: — Хоть и говоришь ты, что точность — привилегия королей, а сам, возомнив из себя бог знает кого, заставляешь нас томиться часами в ожидании репетиций и съемок. Сейчас в театр, Бояринов!.. Тебе предстоит сыграть роль Шерлока Холмса. Коса!.. Ты должен найти ее».
Настоящий том содержит в себе произведения разных авторов посвящённые работе органов госбезопасности и разведки СССР и милиции в разное время исторической действительности. Содержание: 1. Лариса Владимировна Захарова: Браслет иранской бирюзы 2. Лариса Владимировна Захарова: Год дракона 3. Лариса Владимировна Захарова: Петля для полковника 4. Иван Лазутин: Сержант милиции. Обрывистые берега 5. Марк Зосимович Ланской: Трудный поиск. Глухое дело 6. Марк Зосимович Ланской: Незримый фронт 7.
Главный герой романа участник войны Дмитрий Шадрин, окончив юридический факультет Московского университета, начинает работать следователем в последние годы сталинского режима. Он выступает против нарушений законности в прокуратуре, из-за чего начинается сложная, драматическая полоса его жизни. В романе показана также судьба многих других современников Дмитрия Шадрина, в том числе незаконно репрессированного комбрига Веригина, бывшего замнаркома Родимова.
В повести известного писателя Ивана Георгиевича Лазутина описываются героические будни советской милиции, охраняющей труд и покои мирных граждан. Молодому сотруднику, сержанту Николаю Захарову, поручают расследовать нападение и ограбление, совершенные в отношении Алексея Северцева, приехавшего из далекого города поступать в один из ленинградских вузов. Противостоит сержанту банда преступников во главе с циничным и жестоким лидером - Князем...Одноименный фильм был снят режиссером Гербертом Раппопортом в 1974 году, в главных ролях: Алексей Минин, Олег Янковский, Александр Александров.
Книгами Ивана Лазутина «Сержант милиции», «Черные лебеди», «Суд идет» и другими зачитывалась вся страна, печатались они миллионными тиражами.В новой автобиографической книге автор рассказывает о своей судьбе, которая с раннего детства шла с неожиданными, крутыми поворотами, начиная с раскулачивания любимого деда, потом арест отца по 58-й статье, война…
Роман Ивана Лазутина «Суд идет» посвящен трудным послевоенным годам. Главный герой произведения Дмитрий Шадрин после окончания юридического факультета Московского университета работает следователем. Принципиальный и честный коммунист, он мужественно борется за законность и гуманное отношение к человеку.Для широкого круга читателей.
Читатели хорошо знают Ивана Лазутина по его романам и повестям «Сержант милиции», «Суд идет», «Родник пробивает камни» и др. В центре нового романа «Крылья и цепи» — бывший фронтовик-разведчик Дмитрий Шадрин, принесший с войны не только ордена и раны, но прежде всего высокий нравственный потенциал коммуниста и патриота.
Конни Палмен (р. 1955 г.) — известная нидерландская писательница, лауреат премии «Лучший европейский роман». Она принадлежит к поколению молодых авторов, дебют которых принес им литературную известность в последние годы. В центре ее повести «Наследие» (1999) — сложные взаимоотношения смертельно больной писательницы и молодого человека, ее секретаря и духовного наследника, которому предстоит написать задуманную ею при жизни книгу. На русском языке издается впервые.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Жил-был на свете обыкновенный мальчик по прозвищу Клепа. Больше всего на свете он любил сочинять и рассказывать невероятные истории. Но Клепа и представить себе не мог, в какую историю попадет он сам, променяв путевку в лагерь на поездку в Кудрино к тетушке Марго. Родители надеялись, что ребенок тихо-мирно отдохнет на свежем воздухе, загорит как следует. Но у Клепы и его таксы Зубастика другие планы на каникулы.
Без аннотации Мохан Ракеш — индийский писатель. Выступил в печати в 1945 г. В рассказах М. Ракеша, посвященных в основном жизни средних городских слоев, обличаются теневые стороны индийской действительности. В сборник вошли такие произведения как: Запретная черта, Хозяин пепелища, Жена художника, Лепешки для мужа и др.
Без аннотации Рассказы молодого индийского прозаика переносят нас в глухие индийские селения, в их глинобитные хижины, где под каждой соломенной кровлей — свои заботы, радости и печали. Красочно и правдиво изображает автор жизнь и труд, народную мудрость и старинные обычаи индийских крестьян. О печальной истории юной танцовщицы Чамелии, о верной любви Кумарии и Пьярии, о старом деревенском силаче — хозяине Гульяры, о горестной жизни нищего певца Баркаса и о многих других судьбах рассказывает эта книга.
Без аннотации Предлагаемая вниманию читателей книга «Это было в Южном Бантене» выпущена в свет индонезийским министерством общественных работ и трудовых резервов. Она предназначена в основном для сельского населения и в доходчивой форме разъясняет необходимость взаимопомощи и совместных усилий в борьбе против дарульисламовских банд и в строительстве мирной жизни. Действие книги происходит в одном из районов Западной Явы, где до сих пор бесчинствуют дарульисламовцы — совершают налеты на деревни, поджигают дома, грабят и убивают мирных жителей.