Последний джентльмен войны - [105]

Что произошло? Как было указано в отчетах Мюке, вероятным подстрекателем неожиданной атаки против его небольшого отряда рядом с Джиддой являлся эмир Мекки, в то время хорошо известный в Германии, как один из оплотов так называемой священной войны между мусульманами и союзниками Англии. Но Мюке знал по собственному опыту, что эта священная война, о которой он читал рассуждения в немецкой прессе, в реальности никогда не имела места. Фактически, в конце концов стало известно, что с самого начала эмир поддерживал Англию и в начале 1915 года заключил официальное соглашение с британским правительством. По мнению Мюке, эмир разработал детальные планы, чтобы десантный отряд «Эмдена» исчез в пустыне, и после этого хотел получить пять тысяч фунтов, которые британские агенты назначили за голову Мюке. (Его сына Абдуллу, который «спас» отряд «Эмдена» после сражения под Джиддой, англичане в дальнейшем посадят на престол.) С плохо скрываемой горечью молодой лейтенант пытался изменить странное мнение, которого придерживались эксперты из Министерства иностранных дел. Прибыв в Константинополь, он посчитал необходимым предупредить немецкого посла о своих опасениях относительно эмира. Информация была передана специалисту по арабским вопросам в посольстве, барону Максу фон Оппенгейму, который попытался убедить Мюке изменить свое мнение. Последний ответил заявлением:

— Мы, солдаты, конечно, ничего не понимаем в дипломатии; однако нам разрешается отдавать свои жизни за ее ошибки.

Поскольку дипломат не смог ничего добиться умасливанием и лестью, то представил официальный отчет в Министерство иностранных дел в Берлине, испытывающие тревогу сотрудники которого передали его дальше, начальнику штаба Военно-морского флота.

Отчет, составленный 6 июня 1915 года, был следующим:

«На основании подробной информации, относящейся к неожиданной атаке недалеко от Джидды, переданной мне лейтенантом фон Мюке и Сами-беем, я не могу согласиться с мнением, выраженным этими двумя джентльменами, что атака подстрекалась и была спровоцирована эмиром Мекки и его сыном Абдуллой. Вместо этого косвенные доказательства убеждают меня, что эту атаку организовали бедуины с целью завладеть деньгами и оружием. Следует также предполагать, что они надеялись получить большие суммы денег и, позднее, выкуп. Это довольно обычное дело в арабском мире, где правительства недостаточно сильны, чтобы предотвратить подобное. Ни в коем случае не является невозможным, что некоторые последователи эмира подстрекали набег сами по себе, но мне кажется совершенно нелогичным, что эмир подстрекал к атаке на героев «Эмдена». Даже если отбросить все другие соображения, он политически слишком умен, чтобы оказываться ввязанным в подобную ошибку.

То обстоятельство, что после появления принца Абдуллы и нескольких выстрелов вслепую все сражение внезапно прекратилось, и то, что после ухода моряков «Эмдена » из лагеря, недавно атаковавшие его примчались на место и забрали все брошенное, как указывалось раньше, — не более, чем рутинные явления в арабском мире. Похожие атаки происходили в Месопотамии. Сами-бей в частности разгневан потому, что в этом случае исчезли мешки с кофе, которые он привез из Йемена. Вся атака, проведенная, несмотря на присутствие полицейских из Джидды, находящихся на государственной службе, а также объяснения случившегося Джиддой для меня являются только дальнейшими доказательствами невероятно плохих отношений, которые существуют между законным турецким правительством и шарифами[33]. Случившееся также заставило меня осознать политическую власть, которые последние имеют над Джиддой и своим окружением,

Турецкое правительство допустило, что атака, как и многие другие, была организована грабителями и бедуинами. Возможно, она была организована нашими английскими противниками, Нет сомнения, что своевременное вмешательство сына эмира — это то, что спасло экипаж «Эмдена».

По предложению вашего превосходительства, я просил герра фон Мюке принять эту версию, которую, кстати, интервьюировавший его герр Эмиль Людвиг телеграфировал в немецкие газеты, и оставить все, как есть, В интересах дальнейшего поддержания хороших отношений с эмиром — и его возможного использования в широкомасштабной пропагандистской кампании, нацеленной на враждебные исламские страны, — по моему мнению, было бы желательно, чтобы соответствующие власти в Берлине приказали лейтенанту фон Мюке присоединиться к вышеуказанной точке зрения,

Мне кажется это еще более важным, поскольку герр фон Мюке объявил, что в ближайшем будущем выступит с лекциями о подвигах «Эмдена», его собственных скитаниях и спасении».

 «Соответствующие власти», штаб Военно-морского флота, передал копию этого отчета в канцелярию министра Военно-морского флота и поставил в известность лейтенанта фон Мюке. Он кипел из-за «экспертов» на дипломатической службе и представил следующий официальный ответ:

«Не потребовалось вмешательства герра фон Оппенгейма, чтобы предупредить меня об ответственности за раскрытие событий в Аравии внешнему миру: я прекрасно понимаю сложившуюся ситуацию и требования политических союзов. Я обращаю ваше внимание на мою телеграмму из Джидды, которая четко указывает официальную позицию Турции. Более того, наблюдения репортера, герра Эмиля Людвига, которые он представил в немецких газетах, исходят только от меня, и без какой-либо задержки были одобрены немецкими и турецкими цензорами. Мои отчеты составлялись на протяжении многих недель, задолго до прибытия в Константинополь. Я не могу не выразить удивление, что герр фон Оппенгейм использовал мои чисто личные сообщения в официальном отчете и требовал, чтобы мое вышестоящее командование приказывало мне принять позицию относительно событий, за которыми я наблюдал задолго до появления герра фон Оппенгейма. Я могу добавить дополнительные наблюдения, неизвестные герру фон Оппенгейму, но они потребуют большей политической осторожности и осмотрительности».