Последний день Помпеи - [9]
11 июня 1836 года в Академии художеств происходило великое торжество. Здесь чествовали вернувшегося на родину Карла Павловича Брюллова. В три часа пополудни прославленный живописец в сопровождении президента Оленина и вице-президента графа Толстого вступил в круглый зал академии, где его дожидались профессора, художники и почетные гости.
Конференц-секретарь академии Василий Иванович Григорович обратился к Брюллову с приветственной речью:
— Вам не новы приемы торжественные, похвалы восторженные. Дань таланту истинному есть дань справедливости. Но здесь вы найдете русское радушие, привет и чувства родственные. Вы наш по всему: как русский, как питомец, как художник, как сочлен, как товарищ.
Принимаем вас с распростертыми объятиями. Обнимите друзей ваших и с тем вместе почитателей искренних вашего великого таланта. День нынешний, прекраснейший для вас и для нас, да будет залогом любви, согласия и единодушного стремления всех художников русских к единственной цели: совершенству во славу отечества и к преуспеянию русской художественной школы.
Бывшие наставники Брюллова заключили его в свои объятия, по-русски с ним расцеловались, а остальные художники и званые гости горячо приветствовали славного соотечественника, вернувшегося на родину из чужих краев после четырнадцати лет отсутствия.
Брюллова провели из круглого зала в Античную галерею. Здесь, по обеим сторонам зала, дожидались знаменитого художника, выстроившись в шеренги, академисты.
Как только двери открылись и в них появился Брюллов, грянул оркестр, составленный из воспитанников. Молодой архитектор пенсионер Александр Кудинов в сопровождении хора спел стансы в честь Брюллова, которые сочинил воспитанник Петр Норев.
Глаза академистов были устремлены на Брюллова, в них сияли безмерный восторг и благоговение, они ловили каждое его движение, жадно рассматривали художника. А он безмолвно стоял, потрясенный…
Много торжеств устраивалось в его честь в чужих краях я уже здесь, на Родине — по пути в Петербург — в Одессе и Москве. Но ни разу во время этих торжественных приемов и праздников сердце его так еще не билось и такой восторг не овладевал его душою, как в эти минуты, когда он стоял, слепка наклонив голову, со счастливой улыбкой на устах.
Он слушал музыку и пение, блаженно упиваясь звуками, и думал о тех давних временах, когда сам бегал здесь академистом.
Когда окончилось пение, раздались громкие единодушные клики:
— Ура!.. Да здравствует Брюллов!
Эти здравицы сопровождали Брюллова на всем пути из Античной галереи через анфиладу празднично убранных академических залов.
Когда процессия приблизилась к угловому залу, оркестр встретил ее звуками марша.
Но вот шумная толпа художников переступила порог, и мгновенно наступила торжественная тишина — прямо против двери во всю ширину стены помещалась картина…
Брюллов стал перед своим творением, встретившись с ним теперь в стенах воспитавшей его академии, в кругу своих старых наставников и многочисленных поклонников его таланта.
А они благоговейно взирали то на художника, то на его поистине великое творение, прославившее русское искусство на всю Европу.
Тут же перед картиной в прилегающей комнате были накрыты столы. Во время обеда произнесено было множество тостов. В заключение присутствующие решили провести подписку добровольных пожертвований в пользу нуждающихся вдов и сирот художников, вышедших из стен петербургской Академии художеств.
Брюллов объявил, что напишет картину и отдаст ее разыграть в лотерею в пользу вдов и сирот. Эта щедрость художника вызвала новый взрыв всеобщего восторга. Гости вскочили из-за стола, подняли Брюллова на руках и торжественно понесли к картине «Последний день Помпеи».
Затем из цветов и лавров, украшавших стол, сплели венок и увенчали им художника. Но Брюллов снял венок и возложил его на своего учителя — старого академического профессора Андрея Ивановича Иванова.
Профессора Иванова незадолго до этого уволили из Академии художеств по приказу Николая I. Своим поступком Брюллов показал, что он не намерен считаться с мнением царя и отдает дань неизменного уважения своему профессору, бывшему для него самым лучшим и просвещенным наставником.
НОВЫЙ ЗАМЫСЕЛ ХУДОЖНИКА
Карла Павловича Брюллова назначили профессором Академии художеств. Ему отвели просторную квартиру при академии. Все осаждали Брюллова, каждый искал знакомства с ним, а собиратели художественных коллекций готовы были платить любые деньги, чтобы завладеть хоть каким-нибудь его рисунком. Но он покинул Петербург и отправился в древний Псков собирать материалы для нового произведения.
Долгие годы художник мечтал написать картину из отечественной истории. О такой картине Брюллов грезил еще в Италии. Год назад, еще по пути на родину — в Греции — он много работал над историческими темами. Его вдохновила героическая страна, сбросившая недавно турецкое иго. Брюллов создал образы греческих патриотов. С большим волнением он запечатлел облик Федора Колокотрониса — одного из вождей восстания. Те часы, когда Брюллов создавал портрет этого 65‑летнего героя, были полны для него высокого значения. Федор Колокотронис рассказывал русскому художнику о героической Греции, о боевых отрядах мужественных клефтов, о том, как за свободу Греции отдал свою жизнь великий английский поэт Джордж Ноэл Гордон Байрон.
Картины «Девятый вал», «Черное море», «Среди волн» кисти И. К. Айвазовского, крупнейшего русского мариниста XIX века, пользуются широкой известностью и любовью зрителей.Предлагаемая читателям книга представляет собой повествование о жизни и творчестве И. К. Айвазовского, неутомимого живописца, страстного любителя моря, жизнь которого была посвящена живописи, а вся любовь отдана морю.Перед читателями проходит целая галерея его современников, с которыми он встречался: Пушкин, Брюллов, Белинский, Тернер, Тальони, Верди и многие другие.
Вагнер Лев Арнольдович, Григорович Надежда Семеновна. Повесть о художнике Айвазовском.Знаменитый русский художник Иван Константинович Айвазовский создал около 6000 картин и почти все они — о море.Многие произведения художника обрели мировую известность и наряду с картинами русских художников-классиков Брюллова, Репина, Сурикова, Левитана и других составляют славу и гордость русской живописи XIX века.Книга «Повесть о художнике Айвазовском» рассказывает о жизни и творчестве этого замечательного русского живописца-мариниста, о том, как он создавал свои марины, обогатившие сокровищницу русской культуры.
«Он был славным, добрым человеком, этот доктор Аладар Фюрст. И он первым пал в этой большой войне от рук врага, всемирного врага. Никто не знает об этом первом бойце, павшем смертью храбрых, и он не получит медали за отвагу. А это ведь нечто большее, чем просто гибель на войне…».
В 1-й том Собрания сочинений Ванды Василевской вошли её первые произведения — повесть «Облик дня», отразившая беспросветное существование трудящихся в буржуазной Польше и высокое мужество, проявляемое рабочими в борьбе против эксплуатации, и роман «Родина», рассказывающий историю жизни батрака Кржисяка, жизни, в которой всё подавлено борьбой с голодом и холодом, бесправным трудом на помещика.Содержание:Е. Усиевич. Ванда Василевская. (Критико-биографический очерк).Облик дня. (Повесть).Родина. (Роман).
В 7 том вошли два романа: «Неоконченный портрет» — о жизни и деятельности тридцать второго президента США Франклина Д. Рузвельта и «Нюрнбергские призраки», рассказывающий о главарях фашистской Германии, пытающихся сохранить остатки партийного аппарата нацистов в первые месяцы капитуляции…
«Тысячи лет знаменитейшие, малоизвестные и совсем безымянные философы самых разных направлений и школ ломают свои мудрые головы над вечно влекущим вопросом: что есть на земле человек?Одни, добросовестно принимая это двуногое существо за вершину творения, обнаруживают в нем светочь разума, сосуд благородства, средоточие как мелких, будничных, повседневных, так и высших, возвышенных добродетелей, каких не встречается и не может встретиться в обездушенном, бездуховном царстве природы, и с таким утверждением можно было бы согласиться, если бы не оставалось несколько непонятным, из каких мутных источников проистекают бесчеловечные пытки, костры инквизиции, избиения невинных младенцев, истребления целых народов, городов и цивилизаций, ныне погребенных под зыбучими песками безводных пустынь или под запорошенными пеплом обломками собственных башен и стен…».
В чём причины нелюбви к Россиии западноевропейского этносообщества, включающего его продукты в Северной Америке, Австралии и пр? Причём неприятие это отнюдь не началось с СССР – но имеет тысячелетние корни. И дело конечно не в одном, обычном для любого этноса, национализме – к народам, например, Финляндии, Венгрии или прибалтийских государств отношение куда как более терпимое. Может быть дело в несносном (для иных) менталитете российских ( в основе русских) – но, допустим, индусы не столь категоричны.
Тяжкие испытания выпали на долю героев повести, но такой насыщенной грандиозными событиями жизни можно только позавидовать.Василий, родившийся в пригороде тихого Чернигова перед Первой мировой, знать не знал, что успеет и царя-батюшку повидать, и на «золотом троне» с батькой Махно посидеть. Никогда и в голову не могло ему прийти, что будет он по навету арестован как враг народа и член банды, терроризировавшей многострадальное мирное население. Будет осужден балаганным судом и поедет на многие годы «осваивать» колымские просторы.