Последний бой Йони - [53]

«Йони хотел знать подробности о здании — от пожарной будки справа до контрольной башни слева. Он хотел знать, где лестница, какие там окна, каков подход к дверям и т. п. Особенно он интересовался внутренними переходами в здании. Он спросил меня, как добраться от зала для прибывающих пассажиров (таможенный зал) до зала для отъезжающих (большой зал), где находятся захваченные. Я ему сказал, что залы разделяет внутренний коридор (об этом в части не было известно; вход в проход, который виден на снимках, считался „вторым“ входом „таможенного зала“, в действительности же у „таможенного зала“ был только один вход), но не мог ответить на вопрос, есть ли в коридоре двери, через которые переходят из одного зала в другой».

Йони проявил большой интерес и ко входу на лестницу, ведущую на верхний этаж. Халивни сказал, что, насколько он помнит, входят на эту лестницу с другой стороны здания и поэтому, чтобы добраться до этого входа, надо сначала пересечь здание и выйти наружу с северной стороны. Почти так оно и оказалось в действительности. Йони также хотел знать точное расположение двери на втором этаже, выходящей на другую лестницу, ту, что ведет вниз, в большой зал, и находится, по сути, внутри него. Он выяснил с Халивни еще кое-какие дополнительные подробности, касающиеся других частей здания, а также расспросил его о площадке, примыкающей к фасаду терминала, по которой пробежит атакующий отряд, — а именно: есть ли у нее ограда или иные препятствия и каков ее грунт. Халивни рассказал ему также о контрольной башне, в частности о том, где расположены ведущие наверх ступени.

«Он спросил еще об одной вещи, — говорит Халивни. — Как ты думаешь, спросил он, какое впечатление произведут „мерседес“ и джипы на угандийского часового? Я ответил: угандийский часовой играет на полном серьезе. Это не израильский караульный на воротах. Он исполняет свою роль как следует, действует, как ему велят. И ночью он стоит и не спит. И, если появится машина — никаких шуток. Он крикнет: стоп! — или что-то в этом роде и нацелит на нее свою винтовку со штыком, и если ты не остановился, он стреляет — не потому, что думает, что ты враг, а от страха перед наказанием, которое последует от его начальника Генштаба, если он этого не сделает… Угандийский солдат, может быть, дурак, но он агрессивен, и его надо опасаться». Всех служивших в Уганде израильтян предупреждали об этих особенностях угандийских стражей и о том, что они имеют привычку стрелять без больших колебаний. Сам Халивни, приближаясь ночью к угандийскому часовому, подымал руки, несмотря на свое высокое положение в стране.

Они беседовали минут двадцать, Йони задавал вопросы, а Халивни отвечал, стараясь быть предельно точным. «Он был нацелен на информацию, сбор данных, — вспоминает Халивни. — На меня произвело впечатление то, как он устремлен был на предстоящее ему задание… Пока он надеялся, что может что-то узнать от меня, он весь был внимание, но как только понял, что выжал из меня всю информацию, — тут же отошел…»

В одиннадцать тридцать под руководством Екутиэля Адама начался инструктаж «последней группы команд»[69]. В инструкторской и снаружи столпилось много офицеров, в основном высокого ранга. На возвышении был укреплен большой чертеж аэродрома Энтеббе, и там стояли и выступали Екутиэль Адам, Бени Пелед, Дан Шомрон, Матан Вильнаи, Шики Шани, Йони и другие. Инструктаж, проходивший в отсутствие большинства участвующих в операции солдат и офицеров, носил скорее представительный, чем практичный характер.

Говорили кратко, подробнее обсуждалось только участие авиации. Рам Леви, летчик-резервист, назначенный лететь в первом самолете, полагал, что немало вопросов, касающихся роли авиации, так до конца и не было решено. Это противоречило обычно действующим нормам. Леви поднял некоторые вопросы перед собравшимися, но никто на них не ответил. «Мне не дали ответов на беспокоившие меня вопросы. Не было времени запланировать все, а возможно, и не хотели давать ответов — поскольку определенные ответы могли осложнить дело; недосказанность предполагала, что ты сможешь действовать более гибко». Айнштейн на клочке бумаги отметал для себя некоторые пункты — например, частоты для радиосвязи и разные коды для передач. Вместо аккуратной папки, которую он привык получать даже перед простыми учениями, именно эти заметки служили ему во время операции.

Екутиэль Адам подвел итог заседанию. В конце его выступления кто-то спросил: кто будет заместителем Шомрона во время операции? И Адам тут же на месте назначил Матана Вильнаи. Как предусмотрено планом, сводный отряд пока что отправится в Шарм, чтобы сократить расстояние до Энтеббе, и там будет ждать правительственного решения. Четыре самолета будет сопровождать летучий КП в «Боинге-707», который из-за разницы в скорости полета вылетит через несколько часов после отряда и нагонит его в небе Восточной Африки. В самолете КП будут в числе прочих генерал-майор Бени Пелед, ответственный за авиационную часть, и глава Оперативного отдела, генерал-майор Екутиэль Адам, ответственный за всю операцию.