Последний богатырь. Корень зла - [40]

Только сейчас он осознал, что натворил по своей глупости и легкомыслию. Иван по привычке пытался найти себе оправдание и переложить вину на кого-нибудь другого, в то же время отчётливо понимая, что это бесполезное занятие – кроме него самого, винить в их бедственном положении было некого. Он и себя загнал в ловушку, и всех остальных подвёл. Самое обидное, что это произошло на финишной прямой, когда все тяготы пути остались позади. Кощей всё вспомнил, осталось только избавить Белогорье от власти тёмного колдуна Роголеба, даже к мечу-кладенцу неожиданно вернулась его волшебная сила! Прав оказался отец: в нужный момент помогла мать сыра земля, да только он оказался не способен воспользоваться этой помощью. План был простым и понятым, но осуществить его оказалось нелегко. И всё из-за какой-то ягодки! Осталась бы ещё одна, самая завалящая – скольких неприятностей можно было бы избежать! И меч-кладенец не потерять, и битву выиграть, и уважения друзей не лишиться.

Как же он так просчитался с этой усиликой, не заметил, что ягоды кончаются? Глотал её без счета по любому поводу, даже когда вполне можно было обойтись своими силами – очень уж хотелось доказать всем, что к нему пришла богатырская сила, особенно Финисту и Василисе. Иван упорно не желал признавать, что ещё одна ягодка ничего бы не решила – не в этот момент, так в другой сила могла точно так же покинуть его. Да и сколько он вообще собирался обманывать друзей? Ясно же, что до бесконечности это продолжаться не могло...

К Ивану подкатился Колобок – парень только сейчас заметил, что тёртый калач не ушёл вместе со всеми, а остался с ним в пещере.

– Мда... Дела... – вздохнул Колобок, и его голос прозвучал непривычно грустно и задумчиво.

Иван ничего не ответил, да ответа и не требовалось. Тем не менее он был благодарен Колобку за то, что тот не ушёл, вернее, не укатился вместе с остальными – всё- таки живая душа рядом, пусть и хлебная, есть с кем словом перемолвиться, да и просто помолчать вместе.

Теперь Иван отчётливо осознавал, что был несправедлив к Василисе и напрасно ревновал её к Финисту – не принимала она его ухаживания, как тот ни старался. А он, Иван, свои неудачи на богатырском поприще переводил в любовные, за что в итоге и поплатился. И никто в его бедах не виноват, кроме него самого, надо уже признать это, посмотрев правде в глаза. По его милости они лишились меча-кладенца, который теперь наверняка попал в руки врагов. И надо же было этому случиться именно тогда, когда к мечу-кладенцу вернулась волшебная сила!

Но хватит уже ныть, пора приниматься за работу! Он уже достаточно отдохнул, пора продолжить разбирать завал. Иван, вскочив с камня, с новыми силами принялся за работу. На этот раз он не спешил – всё равно торопиться было уже некуда, – а работал размеренно, чтобы сберечь силы. И эта тактика увенчалась успехом – через несколько часов Иван наконец справился с завалом, и они с Колобком смогли выйти из пещеры. К сожалению, верный друг не мог помочь ему физически, зато подбадривал эмоционально, за что Иван был ему очень благодарен.

Догонять товарищей было бессмысленно – за это время они могли далеко уйти. Наверняка уже тайком пробрались в город, нашли там живую воду и спасли жизнь Финиста – во всяком случае Иван очень на это надеялся. В сущности, Финист был неплохим парнем, а воином так и просто отличным – сильным, решительным и бесстрашным. Гораздо отважнее и сильнее его, Ивана, самокритично признал он. А что бахвалиться любил да былины о себе самом сочинять – как говорится, у каждого свои недостатки. Уж ему ли, Ивану, этого не знать! Сам-то он так просчитался, что невинное хвастовство Финиста на этом фоне покажется просто детскими шалостями. Впрочем, хватит думать о нём в прошедшем времени, надо надеяться, что Финист жив и даже почти здоров.

Выбравшись в лес, Иван устроился на поваленном бревне – всё-таки он здорово вымотался, несколько часов подряд таская камни без всякой усилики. Одно утешение – это можно считать за удесятерённую силовую тренировку. Остаётся надеяться, что завтра он сможет встать с постели после таких зверских нагрузок. Впрочем, где она, эта его постель? Похоже, заночевать придётся в лесу, если только он не придумает, как пробраться в город и найти там своих. Друзья, конечно, серьёзно на него обижены, но вряд ли оттолкнут его перед лицом общей беды. Значит, он должен придумать, как вырвать меч-кладенец из лап врагов и сразу прийти с готовым решением.

Иван глянул на Колобка, расположившегося рядом с ним на пригорке. Тот тоже был непривычно молчалив и задумчив.

– А ты что с ними не ушёл? – запоздало поинтересовался Иван. – Мог бы проскочить...

– Не ушёл и не ушёл, твоё какое дело? – по привычке огрызнулся Колобок, но как-то вяло, без былого молодецкого задора.

Опять повисло тягостное молчание, прерываемое только стрекотанием птиц и шелестом ветра в ветвях деревьев. В природе царило редкое умиротворение, и поэтому их одиночество ощущалось особенно остро.

– Бабка, когда меня испекла, на окне забыла... – наконец проговорил Колобок глухим голосом. – Потом дед уронил на землю... Никому я не был нужен... Скитался один по свету, очерствел, разбойничать стал, скотину воровать. Невзлюбили меня люди... Только ты мне руку протянул...