Последний Бес. Жизнь и творчество Исаака Башевиса-Зингера - [141]

Но, с другой стороны, в этом случае ему бы непременно потребовался переводчик, или же он сам вынужден был бы время от времени останавливаться и переводить очередной отрывок своей лекции. Лекция на английском такого перевода не требовала, и к тому же английский был языком той страны, в которой он прожил большую часть своей жизни, которой он, по большому счету, был обязан своей жизнью. Да и разве мировая слава пришла к нему не благодаря переводам его произведений с идиша на английский?!

В конце концов, после долгий колебаний Исаак Башевис-Зингер и Двора Менаше-Телушкина избрали компромиссный вариант: первую часть лекции он произнесет на идиш; затем остановится, переведет ее и дальше уже продолжит говорить на английском.

Тем не менее, в Нобелевский комитет был, разумеется, отослан английский текст лекции, так что вступление на идиш должно было стать для членов шведской Королевской Академии в определенном смысле сюрпризом.

* * *

За несколько дней до отъезда писателя в Стокгольм произошел инцидент, в значительной степени оказавший влияние и на текст его Нобелевской лекции, и, как мы увидим, в определенной степени и на дальнейшую жизнь Башевиса-Зингера.

В конце ноября 1978 года с официальным визитом в США прибыл премьер-министр Израиля Менахем Бегин. В числе тех, с кем он захотел встретиться, был и Исаак Башевис-Зингер. Это желание главы израильского правительства было вполне понятным. Как-никак, Башевис-Зингер стал вторым «настоящим еврейским писателем», удостоенным Нобелевской премии. Когда секретарь Бегина позвонил Зингеру и пригласил его в гости к премьер-министру Израиля, писатель, несмотря на все хлопоты, связанные с предстоящей поездкой, сразу же согласился на эту встречу.

— Только пришлите за мной машину или такси, — попросил он. — Своего автомобиля у меня нет, да и управлять им я не умею.

— К сожалению, это невозможно, — ответил секретарь. — Эти расходы не запланированы в нашем бюджете. Постарайтесь как-нибудь добраться до нас сами.

Этот ответ огорошил Башевиса-Зингера и был воспринят им как откровенное оскорбление — в США, да и во всем мире принято, чтобы приглашающая в гости сторона позаботилась о том, чтобы приглашенного доставили до места, а затем и отвезли домой.

Тем не менее Зингер решил не устраивать скандал из-за пустяка и, взяв такси, направился в апартаменты Менахема Бегина.

Поначалу беседа между писателем и политиком протекала в самых дружеских тонах. Бегин тепло поздравил новоиспеченного лауреата, заметил, что видит в этой награде как признание его личного вклада в мировую литературу, так и признание огромного значения всей еврейской культуры. Однако в какой-то момент израильский премьер неожиданно перешел на менторский тон.

— И все же, господин Зингер, — сказал он, — вы должны отдавать себе отчет, что всю жизнь творили на умирающем языке, который на новом этапе истории стал совершенно не нужен нашему народу. Идиш, возможно, идеально подходил для общения евреев внутри местечка, но окончательно изжил себя после того, как мы вновь обрели свое государство. Язык слабых, гонимых и униженных, он абсолютно не годится для сильной, независимой нации. Это видно хотя бы из того, что на идиш нет слов, с помощью которых можно командовать армией, отдавать приказы солдатам, а ведь армия — это основа существования государства. Ну, как вы, к примеру, отдадите на идиш команду «смирно!»?! «Сведите ноги вместе»?! Так что, извините, но при всем уважении к вам лично и к вашему творчеству, я повторю: ваш идиш обречен, и еще через одно поколение будет вообще никому не нужен!

— Вы правы только в одном, господин премьер: идиш — это язык, предназначенный для мира, а не для войны, для любви и уважения, а не для хамства! — ответил Башевис-Зингер, и, не попрощавшись, не подав Бегину руки, вышел из его номера.

Вернувшись домой, он внес целый ряд исправленный в уже законченный было текст Нобелевской лекции — теперь она во многом звучала как ответ Менахему Бегину и тем евреям, кто разделял отношение израильского премьера к идишу.

* * *

В аэропорту Стокгольма Башевиса-Зингера и его гостей встретила сотрудница министерства иностранных дел Швеции Рут Якоби, которой было поручено сопровождать писателя в течение всего времени его пребывания в стране. В задачу Якоби входило тщательно следить за тем, чтобы писатель не опаздывал на все запланированные в рамках церемонии мероприятия, просвещать его о том, в какой одежде он должен являться на каждое из них, а также определять круг его общения. Приступить к своим обязанностям Рут Якоби пришлось уже в лобби гостиницы «Гранд», куда на полагающихся им черных «вольво» были доставлены все лауреаты Нобелевской премии.

— Господин Зингер! Господин Зингер! — подскочил к нему в холле высокий грузный мужчина. — Разрешите пригласить вас на банкет, который я организую в вашу честь в своем доме. От имени еврейской общины Швеции мы будем рады приветствовать вас и воздать вам давно положенные почести…

— Право не знаю, что ответить, — замялся Зингер. — А когда вы планируете этот банкет?

— К сожалению, господин Зингер не сможет принять участия в вашем банкете, так как у него очень плотный график мероприятий и к тому же ему нужно время от времени отдыхать, — вмешалась Рут Якоби, мягко отстраняя писателя в сторону и вставая между ним и его собеседником. — В этой ситуации он не может отвечать согласием на каждое подобное предложение…