Последние ворота Тьмы - [10]

Весь этот район казался построенным недавно, по одному проекту и в одно время; во дворах там и сям виднелись забытые бетонные блоки и прочий строительный мусор. По-прежнему стояла странная погода: в небе висели тонкие облака — ни ясно, ни пасмурно, сверху струился бесцветный холодный свет, яркий, почти солнечный, но не дающий теней и место тоже было странное — многие дворы почему-то перекрывали громадные плоские крыши, нависавшие высоко над домами — словно их обитателям был ненавистен солнечный свет. Они опирались на круглые бетонные колонны, метра по два в диаметре; от них отходили веера стальных балок, теряясь в ажурном сплетении несущих перекрытие труб.

— Интересно, зачем им это? — спросил Лэйми.

— Мааналэйса — очень разнообразный мир, в нем встречаются вещи, к счастью, неизвестные на планетах. Например, Сугха. Это что-то вроде ядерной зимы, но существующее самостоятельно и, кажется, живое. Судя по новостям, до нее четыре или пять тысяч миль и она движется на юг, то есть мимо, но её фронт — в несколько раз, самое меньшее, шире, и нет гарантии, что Лерика останется в стороне. Эти крыши должны предохранять от излучения, если потребуется.

— Излучения? Какого излучения?

— Лэйми, я не знаю. В любом раю есть свой ад…

Лэйми долго рылся в своих воспоминаниях о Вторичном Мире, пытаясь подобрать соответствие Сугха, но так ничего и не нашел. Оставалось предположить, что Мааналэйсе — как и любому древнему и сложному организму — были свойственны свои болезни — болезни Реальности. Но это ни на шаг не приближало его к разгадке.

2.

Оставив позади странные кварталы, они вышли к широкой балке с пологими склонами. Вдоль бежавшей по её дну узкой мелкой реки тянулась прозрачная полоска леса и пара толстых — в метр — труб. По ближнему её берегу шла ЛЭП — её провода были чуть ниже глаз Лэйми. Облака куда-то уплыли, выглянуло солнце. Бодрящая прохлада сменилась легким теплом.

Они перешли речку по мосту из засыпанных сверху землей бетонных колец. За балкой была вторая, более густая полоса невысокого леса. Узкая утоптанная тропинка ныряла в зеленое ущелье просеки, извиваясь среди могучих и пышных травяных зарослей, ещё седых в тени от росы. В бездонном, ослепительно-синем небе сияло солнце. Холодный, на удивление свежий воздух пах влажностью и прелью и они невольно замедлили шаг.

Тропинка вывела их к тонущим в зелени небольшим дворам — маленькие, посеревшие от старости деревянные домики с замшелыми крышами, какие-то огражденные сеткой шлаковые площадки с низкими синими фонарями…

Дальше был поросший травой обширный луг, а за ним — только чистое небо. Тропы к нему не нашлось и осталось идти напрямик — босиком, потому что вокруг никого не было, а густая трава оказалась холодной и мягкой. Лэйми очень хотелось поваляться в ней нагишом — просто глядя в небо, а лучше, с какой-нибудь девчонкой. Пока ему не доводилось соединить оба этих счастья.

Миновав луг, они достигли, очевидно, парадного въезда в Паулому — земля от их босых ног спускалась колоссальным, тщательно выровненным пологим амфитеатром, покрытым изумрудной травой и украшенным множеством узких каналов, каскадов, прудов, отделанных белым камнем. Эта поразительно красивая запутанная сеть искрящейся, текущей воды кончалась в длинном эллиптическом озере. Широкое светлое шоссе рассекало его и весь амфитеатр надвое, плавно поднимаясь к городу. За озером лежали необозримые луга, а дальше, где-то у северного горизонта — снова лес. Текучий пёстрый поток машин на шоссе сверкал, словно ручей драгоценностей.

Этот ландшафт казался Лэйми настоящим шедевром архитектуры. Охэйо, правда, не преминул заметить, что расчерченный забетонированными каналами склон был непроходим даже для тяжелых танков; их бетонные стенки составляли три эшелонированных позиции, позволявших держать шоссе под перекрестным огнем. Лэйми эти рассуждения не тронули. Он знал, что весь свой боевой опыт Охэйо черпал из книг по тактике и стратегии. Война же в его представлении была битвой космических флотов.

Они шли вдоль становившегося всё более крутым склона на запад, пока, миновав ещё одну лесополосу, не попали как-то вдруг в центр города. Вокруг всё чаще попадались люди, так что им пришлось отцепить от ремней сандалии и обуться.

Виденный ими район казался им новым, но сейчас они попали в кварталы, построенные ещё позже. Здания здесь были громадные — восьми, двенадцати и пятнадцатиэтажные, ступенчатые, темно-красные, золотисто-белые, охристо-рыжие. Они стояли небольшими группками, длинными ломаными линиями, разделенными обширными пространствами — здесь не было улиц. Большую часть поверхности покрывала низкая, ухоженная трава. Четкая сетка проездов разбивала её на неправильной формы островки. Здесь всё было открытым — редкие скамейки, прозрачные полоски кустарника. Даже фонари были невысокими, им по пояс. Лэйми очень нравилось здесь. Громадные здания не скрывали друг друга, их величественная красота не пропадала напрасно. Здесь можно было идти куда угодно, не подчиняясь жесткой сетке кварталов. Людей здесь было много и они все казались ему поразительно счастливыми.