Последние штрихи - [121]

Я в ужасе отшатнулась, и сладкий дурман рассеялся в одну секунду. Гектор — не мой отец? Значит, Фрэнни и лорд П. — просто чужие люди, которые взяли меня к себе? И значит, я могу быть дочерью кого угодно?

— Это правда? — У меня в голове не укладывалось.

Она кивнула.

— Правда, моя девочка. Я сама выхаживала маленького Гектора. И сама слышала, как врач объяснял лорду Филлимору печальные подробности…

— Ага, слышала! То, что не должна была слышать, — проворчала Кэтлин. — Просто ухо как-то случайно прижалось к двери…

Нэнси тряхнула головой.

— Да, я подслушивала! Ну и что такого? Я имею право знать такие вещи. Очень тяжелый случай свинки. Врач сказал, что на продолжение рода надежды нет. Лорд Филлимор был вне себя от горя. Гектор не мог… В общем, это был конец дома Филлиморов.

Кэтлин поймала выражение ужаса на моем лице и подхватила рассказ:

— Можешь себе представить, как Фрэнни и лорд П. обрадовались, когда тебя нашли под дверью! Ты стала для них просто подарком!

Из-за шума в ушах я почти не слышала, что она говорит. Все эти годы, рисуя в воображении балерин и рок-звезд, которые вклинились в мою кровь, я утешала себя только мыслью, что тоненькая ниточка связывает меня и Фрэнни. Еще минуту назад я почти в этом не сомневалась. А на самом деле меня ничего с ней не связывает. Ни-че-го. Ни с ней, ни с лордом П. Никаких ниточек…

Я им просто чужая. Я им никто.

— Я думала… Фрэнни всегда так смотрела на меня… — Глаза мои затуманились слезами, поплыли сэндвичи, чашки, заварочный чайник, молочник…

— Она смотрела так, потому что боготворила даже землю, по которой ты ступала, — со вздохом произнесла Кэтлин. — И ей было совершенно неважно, кто твой отец. А заодно и кто твоя мать. Вряд ли она любила бы тебя больше, если бы твоим отцом действительно был Гектор. Кстати, а эта твоя Нелл… Ты не собираешься спросить ее напрямик?

Я уже не знала, хочу или не хочу спрашивать Нелл. Вдруг она действительно разыгрывает некую партию и моя задача — ждать, когда она сама скажет?

Примерно это я и сообщила тетушкам.

— Но ничего же не случилось, — жалобно проблеяла Нэнси. — Мы по-прежнему тебя любим, а для лорда Филлимора ты вообще все. Раз он собрался оставить тебе Академию. Конечно, ради Академии тебе придется бросить прекрасную работу в Эдинбурге, но… — Она порывисто скомкала носовой платок. — Но, мне кажется, ты все обдумаешь и сама примешь решение. Все-таки дом — он там, где сердце.

Если бы они знали, что творится сейчас в этом самом сердце! Но они не должны были знать…

Да, дом — он там, где сердце. Вот только достаточно ли этого?

По дороге к Лив я прихватила мороженого и диск с мюзиклом «Mamma Mia», чтобы устроить полноценный девичник.

Как только я открыла дверь, в нос мне ударил запах утюга и парфюма, при этом со второго этажа надрывалась «АВВА». В децибелах потонуло даже мяуканье Барри, которого я обнаружила под грудой сваленной на диване одежды. Бедный кот отчаянно открывал розовую пасть, и создавалось впечатление, что он исполняет «Dancing Queen» «под фанеру».

Означать это могло только одно: с избавлением от мужезависимости покончено. Песни «АВВА» моя подруга ставит, только когда собирается завести новую пассию. Топот же наверху сигнализировал о том, что Лив готова выйти на танцпол — осталось только наложить блеск для губ.

— Лив! — истошно заорала я. — Ли-ив!

— Сейчас спущусь! — донеслось в ответ. Лив каким-то чудом расслышала мой вопль. — Еще пару минут!

Я отправилась на кухню и с удивлением обнаружила за барной стойкой Марка. Марк корпел над хлебницей, которую мы с Лив приспособили для хранения счетов и квитанций.

Никогда не видела его в таком прикиде: темные джинсы и выходная рубашка, а кроме того — вы не поверите, — замшевые спортивные туфли. Вероятно, чтобы я не упала в обморок, на спинке стула висел вельветовый пиджак, который отчасти сглаживал впечатление, что передо мной — отчаянный адепт моды.

— Марк! — позвала я.

Он обернулся с несколько виноватым видом и бросил обратно в хлебницу квитанцию по налогу на недвижимость.

— А, Бетси… привет!

— Ты теперь ведешь и счета Лив? Академии тебе уже недостаточно?

— Ну, типа того… — нервно улыбнулся он, и это, как выяснилось, ему очень идет.

Не знаю, может, в этих рабочих кабинетах какое-то специальное невыигрышное освещение, но здесь, на кухне, Марк выглядел в сто раз привлекательнее. Волосы блестели, глаза горели — и вообще… Теперь я сравнила бы его не с рекламным лицом овсянки, а с брутальными мужскими моделями Дж. Кру.

— Я ведь должен как-то отблагодарить Оливию, — продолжал Марк, — за то, что она помогла мне купить новую одежду.

— Она помогла тебе купить новую одежду? — несколько туповато переспросила я.

На самом деле я просто не могла выстроить все это в один ряд в своем мозгу: Марка, который запросто тратит деньги на какие-то «тряпки», и Лив, рыскающую по залам «Селфриджс» с мужиком в красных носках и в твидовом пиджаке.

— И когда же?

— Сегодня, — с довольным, хотя и несколько смущенным видом ответил Марк. — Вчера Оливия слегка… Ну, в общем, слегка разгромила мой гардероб: сказала, что он как бы с папиного плеча. И предложила пройтись вместе по магазинам. Ну и мы, как видишь, прошлись. — Он окинул себя горделивым взглядом. — Теперь в знак благодарности хочу сводить ее куда-нибудь.