Последние потомки - [83]

– Это было безумие! – крикнул Хавьер Оуэну, тяжело дыша.

– Подожди выдыхать до самолета! – рявкнул Гриффин, поворачивая ключ зажигания. Он вывел машину на дорогу и помчался назад тем же путем, каким они и приехали. Первые несколько миль они ехали с выключенными фарами, чтобы не привлечь внимание оставшегося в небе вертолета. Когда они наконец отъехали на безопасное расстояние, Гриффин глубоко вдохнул и, похоже, немного расслабился.

– О чем ты думал? – спросил он. – Я отдал четкое распоряжение: не вмешиваться.

– Знаю, – сказал Оуэн. – Но я двоих вынес…

– Я тебе скажу, что ты сделал! – сказал Гриффин. – Тебе, черт побери, повезло! Из-за твоих фокусов нас всех троих могли убить.

– Прошу прощения, – сказал Оуэн, хотя и не был уверен, что действительно хотел просить прощения. – Я…

– Слушай меня! – воскликнул Гриффин. – И слушай хорошо. Я вторых попыток не даю. Если хочешь, чтобы я тебе помог узнать все про твоего отца, с нынешнего момента будешь делать в точности все, что я скажу. Слышишь меня? Потому что я твой единственный шанс узнать правду, и я могу без колебаний оставить тебя с твоими вопросами до конца твоей жизни.

Оуэн закрыл рот, адреналин, наконец, оставил его тело в покое. Если бы Гриффин выдал ему какую-нибудь другую угрозу, Оуэн проигнорировал бы ее и предложил ему засунуть ее куда подальше. Но правда об отце была той единственной вещью, которую Оуэн не мог игнорировать, и он не мог отступиться, не важно, насколько злым или несправедливо обиженным он себя чувствовал.

– Я понятно выразился? – спросил Гриффин.

– Да, – ответил Оуэн. – Исключительно.

– Хорошо, – сказал Гриффин.

– Какие мысли насчет того, что дальше? – спросил Хавьер.

– Мысли такие, что мы не закончили, – ответил Гриффин. – Все еще есть три частицы Эдема, одну из которых уже кто-то нашел. И, похоже, «Абстерго» думает, что вы и ваши друзья – ключ к обнаружению остальных.

– У нас есть выбор? – спросил Хавьер.

– Конечно, есть, – сказал Гриффин. – У вас есть ваша собственная свободная воля, и, хотите верьте, хотите нет, я умру, защищая ее.

– Тогда, возможно, я хочу бросить это все, – сказал Хавьер, повернувшись к Оуэну.

Но Оуэн не хотел. Пока не хотел. До тех пор, пока был шанс узнать правду.

– Я должен узнать, – сказал он. – Я все еще в деле.

Глава 24

Наталия сидела одна, в стороне от остальных, глядя на деревья сквозь стеклянную клетку. Шон и Грейс все рассказали Исайе, и она не могла ничего сделать, чтобы их остановить. После этого Исайя ушел, а вскоре следом за ним отправилась и Виктория. Наталия наконец позволила себе немного еды, когда поняла, что отказ от их пищи – неэффективная форма протеста. Но яблоко и бублик плохо себя чувствовали у нее в желудке.

– Эй, – она услышала голос Шона и в слабом отражении в окне увидела, что он приближается к ней. – Ты в порядке?

– Нет, – ответила она.

– В чем дело?

– Не могу поверить, что вы это сделали.

– Сделали что?

– Не валяй дурака, – сказала она. – Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю.

Он откинулся в коляске и вцепился в подлокотники.

– Мне это показалось разумным. Я думаю, это было правильно. Ты что, думаешь, Исайя врал нам?

– Не знаю, – Наталия могла только трясти головой. – В том-то и дело. Я не знаю. Не пойми меня неправильно, Шон. Мне он тоже показался убедительным. Но я бы никогда просто так не выложила бы ему все, не обдумав и не обсудив со своими.

– Ты права, – он подался вперед, и что-то в его движении вызвало у нее внезапное воспоминание о Томми.

Наталия отмела его.

– Ты права, – сказал он. – Нам нужно было сначала все обсудить.

– Что толку теперь, – ответила Наталия.

Он подъехал чуть ближе, оглядываясь через плечо, будто бы посмотреть, где остальные двое.

– Эй, я хотел у тебя спросить…

Он не закончил. Она подождала несколько секунд.

– Что ты хотел спросить?

– Я просто… – сказал он, и его щеки залил румянец.

Наталия подумала, что она, пожалуй, знает, к чему он клонит, но надеялась, что она не права.

– Просто что?

– Не знаю. Этот «Анимус». Просто странная ситуация. Мы были… ну, ты знаешь.

Она оказалась права. Он говорил про Томми и Аделину. Наталии не хотелось ранить его чувства, но, похоже, это было неизбежно.

– Я имею в виду, – продолжил он, – это были они, но в каком-то смысле это были и мы тоже, и я просто…

– Шон, все на самом деле не так уж сложно. Аделина любила его. Не тебя. И Аделина – это не я.

– Я знаю.

– Так в чем проблема?

– Нет проблем, – ответил он. – Я просто… Не бери в голову, забудь. Извини, что заговорил об этом.

– Все в порядке, – сказала она. – Извини меня тоже. Я не пытаюсь быть грубой. Просто, знаешь, мы не можем позволить, чтобы все перепуталось. Помнишь, что Монро сказал? Ты – это ты. Надо это уяснить.

– Ты права, – сказал он. – Совершенно права.

– Окей, – сказала она. – Я рада, что мы хотя бы в этом согласны.

Она добавила эту последнюю фразу, хотя и знала, что на самом деле между ними не было согласия в обоих вопросах.

Он кивнул и поехал обратно к остальным – с низко опущенной головой. Наталия смотрела, как он уезжает, и укоряла себя. Она могла быть добрее. С другой стороны, она часто себе об этом говорила. Когда она общалась с людьми, ее первой реакцией было – выбрать самый прямой маршрут. Но не всегда это был наиболее разумный курс. Она снова отвернулась и уставилась на деревья.