Последние каникулы - [3]

Шрифт
Интервал

* * *

Открыв дубовую дверь, он поднялся по широкой лестнице на второй этаж и вошел в фойе. Впереди к фигурной двери единственной кнопкой приколот белый лист. У листа скопилось несколько парней, внимательно вглядываются, напряженно молчат.

Федор встал рядом с ними. Всякий раз при взгляде на этот лист он чувствовал свое сердце: оно будто падало с привычного места, холодело и медленно поднималось назад… Точно по середине листа напечатано черными буквами: «Состав пар». Слева, под красной широкой полосой, — «Красный угол», справа, под синей, — «Синий угол».

Свою фамилию он увидел в девятой строчке: «Ф. Опалев» — синий угол. До этой минуты он еще надеялся на чудо — вдруг бой не состоится? Может, Митько травмировался и снялся с соревнований, или его не допустил врач, или тренер посчитал, что последний бой Митько не нужен… Нет, все как положено, и через час с небольшим Федору предстояла встреча на ринге с Митько.

Что могло случиться, если утром на взвешивании были оба? Даже потолковали с Митько, поспрашивали друг друга: «Что ты ешь в день соревнований?» и «Любишь ли смотреть поединки перед своим боем?..» Не мог же Митько отказаться от финала!

Мимо пробежал Коля Труднее, крикнул на ходу:

— Я выиграл! Теперь — точно, работаю с поляками!

Федор хотел остановить его, но тот закричал, что ему некогда: батя из Антарктиды возвращается — он бежит его встречать.

— Мне из-за этого даже бой из шестой пары перенесли на первую! — счастливым голосом заорал Груднев и скрылся в раздевалке.

Федор вошел в зрительный зал — народу много, но есть и свободные места. На сцене, в разных углах ринга — боксеры. Судья в ослепительно белом костюме быстро идет в нейтральный угол, повернул голову, что-то сказал хронометристу за столом жюри — тот улыбнулся, как Вронский, «сплошными зубами», и посмотрел на секундомер. Один из боксеров легонько подскакивал, другой, положив руки в коричневых перчатках на канат, тщательно втирал канифоль в подошвы боксерок. Все тут было обыденным, привычным для глаза, и только инородными телами казались застывшая возле сцены телекамера и прильнувший к ней длинноногий оператор с наушниками на голове.



Тренера Федор увидел сразу — Виктор Кузьмич с полотенцем в руке стоял у стены и, заметив Опалева, махнул ему, чтобы подошел.

— Как настроение?

— Я готов, — сдержанно ответил Федор.

— Две пары посмотри, потом иди в раздевалку. Разминку проведешь сам, а перед боем я возьму тебя на «лапу». Надо выиграть, Федя. Выиграешь — ты первый номер в сборной города, значит, именно ты работаешь с поляками!

«…Батя из Антарктиды возвращается», — неожиданно вспомнил Федор. Было что-то непостижимое в этих словах. И дело не в Антарктиде, а в том, что у Кольки Груднева был «батя» и он бежал его встречать. У Федора тоже был отец, и он когда-то бегал встречать его с работы, еще совсем малышом, детсадовцем…

— Пошли сядем, — позвал Виктор Кузьмич, заметив два свободных места.

— Первый раунд! — объявил судья-хронометрист и ударил в гонг.

Несколько секунд тренер и ученик следили за боксерами. Федор думал о том, что сегодня он готов как никогда. Осталось победить только одного, только Митько. Мысленно он представлял его на ринге — в красной шерстяной майке и кремовых атласных трусах, — он почти не передвигался по рингу, держал перчатки на уровне живота, открыв голову и почти все туловище для ударов противника. Говорили, что так когда-то работал олимпийский чемпион Енгибарян: вроде бы все просто для соперника — только попадай, а попасть невозможно; вроде бы все открыто, протяни руку и достанешь, а достать невозможно. Потому что со всех сторон сыплются удары, словно у Енгибаряна-Митько не две руки, а целых четыре!

«Сегодня я знаю, как с ним работать, — на отходах! Пусть он идет, а я встречу. В третьем раунде сам пойду, я бегал по утрам, у меня дыхания хватит… «Батя из Антарктиды возвращается…» Я же знал, что у него батя ходит в Антарктиду, но почему именно сегодня укусила меня эта фраза? Что в ней особенного?..»

— Слабоват трудовичок, — сказал тренер о боксере из «Трудовых резервов», — оба слабоваты, как им удалось проскочить в финал?

Повернулся к Федору, чуть слышно заговорил:

— Давно хочу спросить: как твои отношения с отцом?

— Никак. Я его целую жизнь не видел, — весело отозвался Федор, зная, что Виктор Кузьмич перед боем всегда задавал какие-нибудь «не те» вопросы — снимал напряжение.

— Плохо, брат, у отцов есть нечто такое, что передается сыну незаметно и не вдруг, а годами, десятками лет. А потом это незаметное становится необходимым стержнем…

— Знаю, знаю! — засмеялся Федор, обнимая Виктора Кузьмича за плечи. — Вы специально придумали тему, чтобы я не мандражировал, верно?

— Помню, я был еще пацаном, — не обратив внимания на его слова, продолжал Виктор Кузьмич, — отец уехал за Урал — искал там полезные ископаемые, а я с матерью и младшим братом Эдиком жил в Пушкине, рядом с парком. Старшие пацаны стали учить меня бросать камень не «по-девчоночьи», как я бросал, а «по-мужски». Долго учили, показывали, как размахиваться, как руку сгибать, как ноги ставить, — ничего не выходило. Я жутко переживал, что такой неумеха. Приехал отец, пошли мы с ним в парк, я там начал шишки бросать, а он посмотрел и говорит:


Еще от автора Иван Иванович Сабило
Пробуждение

Повесть о современных школьниках, о воспитании чувства гражданственности.


Предел прочности

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мастер

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Крупным планом, 2004-2006

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Крупным планом, 2008

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Все дни прощания

В центре повести «Все дни прощания» — Дмитрий Батраков, парень, оказавшийся на распутье после окончания восьмого класса. Герой преодолевает множество преград, отстаивая свой выбор, и поступает в ПТУ. Там он находит настоящего друга в лице учителя-наставника. Короткая повесть «Один день на всех» затрагивает тему связи времен и поколений.


Рекомендуем почитать
Комната из листьев

Что если бы Элизабет Макартур, жена печально известного Джона Макартура, «отца» шерстяного овцеводства, написала откровенные и тайные мемуары? А что, если бы романистка Кейт Гренвилл чудесным образом нашла и опубликовала их? С этого начинается роман, балансирующий на грани реальности и выдумки. Брак с безжалостным тираном, стремление к недоступной для женщины власти в обществе. Элизабет Макартур управляет своей жизнью с рвением и страстью, с помощью хитрости и остроумия. Это роман, действие которого происходит в прошлом, но он в равной степени и о настоящем, о том, где секреты и ложь могут формировать реальность.


Признание Лусиу

Впервые издаётся на русском языке одна из самых важных работ в творческом наследии знаменитого португальского поэта и писателя Мариу де Са-Карнейру (1890–1916) – его единственный роман «Признание Лусиу» (1914). Изысканная дружба двух декадентствующих литераторов, сохраняя всю свою сложную ментальность, удивительным образом эволюционирует в загадочный любовный треугольник. Усложнённая внутренняя композиция произведения, причудливый язык и стиль письма, преступление на почве страсти, «саморасследование» и необычное признание создают оригинальное повествование «топовой» литературы эпохи Модернизма.


Прежде чем увянут листья

Роман современного писателя из ГДР посвящен нелегкому ратному труду пограничников Национальной народной армии, в рядах которой молодые воины не только овладевают комплексом военных знаний, но и крепнут духовно, становясь настоящими патриотами первого в мире социалистического немецкого государства. Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Скопус. Антология поэзии и прозы

Антология произведений (проза и поэзия) писателей-репатриантов из СССР.


Огнем опаленные

Повесть о мужестве советских разведчиков, работавших в годы войны в тылу врага. Книга в основе своей документальна. В центре повести судьба Виктора Лесина, рабочего, ушедшего от станка на фронт и попавшего в разведшколу. «Огнем опаленные» — это рассказ о подвиге, о преданности Родине, о нравственном облике советского человека.


Алиса в Стране чудес. Алиса в Зазеркалье (сборник)

«Алиса в Стране чудес» – признанный и бесспорный шедевр мировой литературы. Вечная классика для детей и взрослых, принадлежащая перу английского писателя, поэта и математика Льюиса Кэрролла. В книгу вошли два его произведения: «Алиса в Стране чудес» и «Алиса в Зазеркалье».