Последние дни земной жизни Господа нашего Иисуса Христа - [7]

Впрочем, самый внимательный наблюдатель происшествий не мог решительно сказать, когда и как окончится великое движение умов и совестей, происшедшее по всей Иудее от появления Иисуса Христа на проповедь со знамениями и чудесами. Явно было только, что первосвященники и книжники не оставят своего злобного предубеждения против неумолимого Обличителя их нравов и жизни; еще явнее, что Сын Давидов не изменит грозного гласа обличений на ласкательство Каиафе и его клевретам; след., рано или поздно надлежало быть неминуемо одному из двух: или врагам Иисуса произвольно пасть перед величием Его святости, или Ему сделаться жертвой их злобы и коварства. Но нельзя было утверждать, чтобы это случилось непременно в следующем году, тем менее в следующую пасху. Ибо кроме того, что не было невозможности — продлиться еще на неопределенное время Божественному служению Иисусову, того же требовало, по-видимому, даже благо учеников Иисусовых, еще не успевших отвыкнуть совершенно от народных предрассудков и совершенно войти в дух Его религии (Ин. 16, 11), требовало и свойство Его служения, ибо Он еще не объявил Себя гласно и всенародно Мессией (Ин. 10, 24), что было необходимо как для народа иудейского, так и для исполнения в лице Его пророчеств о Мессии.

Уже последующие события, которые, впрочем, состояли в воле Иисуса Христа, как-то: воскрешение Лазаря, вход в Иерусалим и проч., дали решительное направление ходу обстоятельств, дотоле неопределенному, и приблизили Его ко кресту, который, кроме Его Самого, еще ни для кого из последователей Его не был приметен в такой близости и неизбежности. С этих-то событий и мы, при помощи Божией, начнем описание последних дней земной жизни Господа нашего, преследуя не только пополнение сведений об этом важном предмете, но и назидание для души и сердца.

Глава II: Последнее путешествие Иисуса Христа из Галилеи в Иерусалим

Весть о болезни Лазаря и предсказание о его воскресении. — Беседа с учениками по случаю путешествия в Иудею. — Мечтательное прошение двух учеников. — Исцеление слепцов иерихонских. — Обращение Закхея. — Поучительная притча ученикам.

Между тем как Иисус Христос, в твердой решимости положить вскоре душу Свою за спасение мира, приготовлял к этому необычайному событию Своих учеников (Мк. 8, 31) и в самих врагах хотел произвести спасительную перемену мыслей, — приближался праздник пасхи, четвертый в продолжение служения Иисусова и, по определению Промысла, долженствовавший служить концом этого служения. Богочеловек и прежде имел обыкновение приходить ежегодно на этой праздник в Иерусалим, где законом Моисеевым предписано было совершать пасху: теперь этого требовала уже необходимость. Поэтому, странствуя по Галилее, Он еще за несколько недель до праздника начал склонять путь Свой к пределам иудейским, только не прямо, а по долине Иорданской, продолжая между тем обыкновенное Свое занятие: проповедь Евангелия и чудесное исцеление болящих (Лк. 9, 51; 13, 33). В окрестностях Иордана до малого общества Иисусова достигло известие о таком обстоятельстве, которое, по-видимому, должно было побудить Его ускорить Свое путешествие. Некто Лазарь, давний друг Иисусов, живший в Вифании, близ Иерусалима, сделался болен. Сестры его, Марфа и Мария, — которые также пользовались благоволением Господа, — не находя, вероятно, средств помочь болящему брату естественным образом, прислали известить о его болезни Иисуса в той, конечно, надежде, что Он, помогая столь охотно всем страждущим, тем более не оставит без помощи Своего болящего друга. Посланные должны были только сказать: «Господи, се, его же любиши, болит!» — все другие убеждения и просьбы поспешить на помощь — казались излишними для святой дружбы (Ин. 11, 1–3).

Услышав о болезни Лазаря, Иисус не обнаружил, по-видимому, ни особенного сострадания, ни равнодушия; явно было, что Он слышит о таком предмете, который Ему, как всеведущему, давно уже был известен. В присутствии учеников, которые также знали и любили Лазаря, Он сказал только посланным: «Сия болезнь несть к смерти но о славе Божией, да прославится Сын Божий ея ради».

Такой ответ походил более на пророчество, нежели на совет друга, у кого просят помощи, — и, доставляя на первый раз нужное успокоение сестрам Лазаря, служил вместе с тем немалым испытанием их веры. Видя доселе в болезни брата своего одно естественное, несчастное приключение, они должны были теперь узнать, что это горькое приключение находится в непосредственном распоряжении самого Промысла Божьего, имеет цель самую высокую и благотворную — славу Божью и прославление Сына Божьего, а не смерть Лазаря, которой они столько страшились. Это уже одно должно было их успокоить за будущее и расположить к полной преданности в волю Божью и к ожиданию чего-то высшего и необыкновенного. Какой истинный израильтянин не согласился бы перенести болезнь, даже умереть для славы своего Мессии?

Но все это могло быть только под условием живой и высокой веры; для веры обыкновенной, какова вера сестер Лазаря, слова Господа, особенно по сравнению их с последующими печальными событиями, могли казаться непонятными, странными, противными делу и потому даже как бы огорчительными. Не говоря о том, что в ответе не объявлено, каким образом в болезни Лазаря откроется слава Божья и Мессии, — нисколько не предуведомлено даже о том, что было всего нужнее, то есть что больной должен, хотя на краткое время, умереть и быть погребенным. Слова: