Последнее письмо от твоего любимого - [31]

— Жена не разрешает?

— Бывшая жена, — поправил он. — Нет, врачи запретили.

— Так значит, вчерашний вечер и вправду показался вам невыносимым?

— Я не часто бываю в светском обществе, — пожал он плечами.

— Случайный гость?

— Признаться, я куда меньше боюсь вооруженных столкновений, чем подобных вечеринок.

— Значит, вы настоящий мистер Бут,[7] — вдруг улыбнулась она, и в ее глазах заплясали озорные искорки. — Как же вас угораздило попасть в зону военных действий Ривьеры?

— Бут? — переспросил он и вдруг обнаружил, что при упоминании незадачливого персонажа книги Во впервые за весь день искренне улыбнулся. — Думаю, у вас есть полное право обозвать меня куда менее лестно…

В ресторан вошла внушительных объемов дама, прижимавшая к своей необъятной груди крошечную собачку. Дама прошла мимо столиков с какой-то утомленной уверенностью, словно стараясь не думать ни о чем, кроме места, куда направлялась. Присев за свободный столик недалеко от них, она тихонько с облегчением вздохнула, поставила собачку на пол, и та замерла, поджав хвост и дрожа всем телом.

— Итак, миссис Стерлинг…

— Дженнифер.

— Ах да… Итак, Дженнифер, расскажите мне о себе, — попросил он, наклонившись к ней через столик.

— Постойте, по-моему, это вы собирались мне что-то рассказать, точнее — показать.

— Что?

— Что вы не отъявленный негодяй, и, насколько я помню, у вас на это ровно полчаса.

— Вот как? И сколько же минут у меня осталось?

— Примерно девять, — сообщила она, взглянув на часы.

— И как, по-вашему, у меня получается?

— Ну, вы же не ожидаете, что я вам вот так сразу все и скажу?

Они замолчали. Энтони просто не знал, что сказать, а такое с ним случалось нечасто, а Дженнифер, похоже, пожалела о своей резкости. О’Хара вспомнил свою последнюю любовницу — жену его дантиста: рыжеволосая барышня с полупрозрачной кожей, он даже боялся лишний раз посмотреть на нее. А вдруг увидишь то, что скрывается под кожей? Муж уже давно охладел к ней, и Энтони подозревал, что она так легко поддалась на его ухаживания скорее из желания отомстить супругу, чем из искренней симпатии.

— Чем вы обычно занимаетесь, Дженнифер?

— Вынуждена вас разочаровать, — ответила Дженнифер. — У меня так мало стоящих занятий, — добавила она, заметив удивленное выражение лица Энтони, — что, боюсь, вы станете порицать меня еще больше, — закончила она, давая ему понять, что ни капельки этого не боится.

— Ну, вы ведете хозяйство на два дома…

— Нет. Здесь мы нанимаем прислугу, а в Лондоне у меня есть миссис Кордоза, которая справляется с хозяйством куда лучше меня.

— Так чем же вы занимаетесь?

— Устраиваю коктейльные вечеринки, званые ужины. Делаю вещи красивыми. Украшаю общество своим присутствием.

— Это вам прекрасно удается.

— А вы, значит, эксперт по таким делам… Да, это дело непростое.

Энтони просто не мог оторвать от нее глаз, смотрел бы и смотрел. Его взгляд то и дело скользил по тому месту, где ее слегка вздернутая верхняя губа соединялась с нежной кожей под носом. Эта часть лица наверняка как-то называется, подумал он, если смотреть на нее долго-долго, в какой-то момент обязательно вспомню.

— Я сделала то, к чему меня готовили с детства: отхватила богатого мужа и делаю его счастливым, — неожиданно сказала Дженнифер, и улыбка исчезла с ее лица.

Возможно, менее опытный мужчина этого бы не заметил: небольшая напряженность во взгляде, намекающая на то, что под внешним антуражем скрывается нечто куда более сложное, чем могло показаться на первый взгляд.

— А я вот собираюсь выпить, если вы не против, — произнесла она.

— Конечно-конечно. Я буду наслаждаться опосредованно.

— Опосредованно… — удивленно повторила она, подзывая официанта, и заказала мартини со льдом.

Просто освежающий аперитив, с некоторым разочарованием подумал он, она не пытается что-то скрыть или забыться под действием алкоголя.

— Если вам от этого легче, — весело заговорил он, — то единственное, что я умею делать, — так это работать.

— Вполне возможно, — ответила она, — что мужчинам куда проще работать, чем иметь дело с чем-то еще.

— С чем именно?

— С суетой повседневной жизни. С людьми, которые ведут себя не так, как тебе хочется, и испытывают чувства, которые тебе неприятны. На работе можно добиваться результатов, быть мастером своего дела. Люди делают все так, как вы говорите…

— Ну, это не про меня, — рассмеялся он.

— Зато вы можете написать статью, а на следующий день она уже лежит во всех газетных киосках. Разве у вас не возникает определенного чувства гордости?

— Раньше вызывало, а сейчас нет — это проходит со временем. Не думаю, что сделал что-то такое, чем могу по-настоящему гордиться. Все, что я пишу, недолговечно, завтра в эту газету в магазине завернут рыбу.

— А зачем вам тогда так много работать?

Энтони нервно сглотнул, пытаясь отогнать вставший перед глазами образ сына. Внезапно он ощутил непреодолимое желание выпить, однако взял себя в руки, натянуто улыбнулся и ответил:

— По той самой причине, о которой вы говорили, — это гораздо легче, чем разбираться с чем-то еще.

Их взгляды встретились, на какой-то момент улыбка пропала с ее лица, а в глазах промелькнуло что-то новое и непонятное. Дженнифер слегка покраснела и соломинкой неторопливо помешала лед в бокале с мартини.