Последнее лето - [26]

- Смотрите, Тарас Константинович. Лучше бы повременить.

Нынче тот же голос звучал в телефонной трубке суше и определеннее:

- Наломали вы все же дров, Тарас Константинович.

Я предупреждал.

- Каких дров? - наигранно-простодушно удивился Тарас Константинович. Не понимаю, Семен Семеныч.

О чем ты?

- Выезжайте, здесь и поговорим.

- Прямо сейчас?

- Да, лучше сейчас.

Тарас Константинович кликнул Петра, чтобы тот готовил машину, и раскрыл только что доставленную телеграмму - запоздалый ответ на свою вторую. Сибиряки просили подтвердить предложение совхоза. "Прочесались, все согласовывали, - усмехнулся Тарас Константинович, собирая в дорогу папку. - А уральцы, небось, едят уже да похваливают..."

Он хорошо представлял, какой разговор ожидает его в тресте, и был готов к нему. Летняя торговая конъюнктура - вещь неустойчивая, подвижная; южные фрукты прошли - горожане, дай бог, молотят! - спрос иа местное яблоко опять повысился. В тот день, когда уральский молодец завершил свой лихой рейд, в совхоз примчались две машины, а наутро - еще три. Вернулись они, конечно, ни с чем - очень удобный повод поднять законный шум и прикрыть им, как дымовой завесой, собственный промах. Как всегда, прав оказался и осторожный главбух: райфинотдел сообщил о несанкционированной операции в область. Так что на бедного Макара - все шишки...

То, что над его головой собрались тучи, Тарас Константинович почувствовал сразу, едва вошел в узкий коридор треста. Обычно, когда он появлялся тут, с ним наперебой здоровались: мелкая канцелярская сошка почтительно, рангом повыше - с уважением, еще повыше - по-приятельски шумно. Тарас Константинович знал всех не только в лицо, но знал и цену каждому.

Сегодня все было иначе. Пробегающие с бумагами служащие торопливо, на ходу кивали, бросая любопытные сочувствующие, а когда и не очень сочувствующие взгляды; за спиной, пока Тарас Константинович шел, умышленно косолапя, возникал шепоток. Почуяли, крысы бумажные!..

По-прежнему - на равную ногу, по-дружески, разрешив себе фривольность, - перекинулся с ним только главный бухгалтер, бравый детина гвардейского роста, с замедленными, полными достоинства жестами.

- Ждет, - многозначительно кивнул он, выйдя из приемной и пожимая директору руку. - Не понимаю, Тарас Константинович, зачем вам это надо было? С вашим-то положением!..

- Да так уж вышло, - смиренно ответил Тарас Константинович.

- Да, да, нехорошо. - Главный бухгалтер доверительно взял директора под руку. - Не обижайтесь, Тарас Константинович: написал я докладную и на вашего Бориса Ивановича. Всю картину он мне по тресту портит.

- Это вы мне его портите.

- Чем же это? - удивился главный.

- Циркуляр, а не человек стал. С женой скоро спать перестанет: инструкции подходящей до сих пор еще нет.

- Все шутите, шутите! - Главбух выдернул руку, шагнул, широко улыбаясь, кому-то навстречу.

Ничего не знали пока два директора дальних совхозов, затащившие Тараса Константиновича в угол коридора.

- Скоро освободитесь, Тарас Константинович?

- Не знаю. А что?

- Сообразить хотим, - плутовато подмигнул чернявый директор прихоперского совхоза. - Закажем столик в "Суре". Хоть посидим, душу отведем - очумели ведь совсем.

- Не могу, друзья. - Тарас Константинович кивнул, усмехнувшсь, на обитую дерматином дверь приемной. - Ждет.

- Что, или на ковер?

- Вроде того.

- Ну, не может быть. - В голосе чернявого прозвучало искреннее сомнение. - Вам-то, передовым, что. Это с нас, середнячков, стружку снимают!

- Нет уж, без меня, - твердо отказался Тарас Константинович. Лет десяток назад он даже любил такие случайные, накоротке, застольные встречи с коллегами, бывало, что сам и организовывал их, - теперь после случайной рюмки приходилось день-другой, морщась, кидать под язык белые плоские лепешки.

Директор треста вышел, как обычно, из-за стола, но лицо его осталось озабоченно-хмурым.

- Вот - почитайте.

Тарас Константинович вооружился очками, иронически хмыкнул. Наискосок текста, отпечатанного на машинке, была начертана короткая, как окрик, резолюция:

"Разобраться - наказать". Знакомая подпись под ней принадлежала начальству большому и на расправу скорому.

Жалоба была написана внешне убедительно, в тысячекратно проверенных выражениях: "...следуя порочной практике прошлых лет, трест...", "своеволие директора совхоза, забывшего...", "безответственное отношение к договорным обязательствам поставили под угрозу срыва...", и, конечно же, "обращая ваше внимание, просим..."

- Договорные обязательства первыми нарушили они. - Тарас Константинович вернул бумагу, неторопливо уложил очки в футляр. - Я вынужден был так поступить.

Директор треста бережно положил бумагу посредине стола, еще раз взглянув в верхний левый угол ее, - впечатление было такое, что грозная резолюция гипнотизировала его.

- Я предупреждал, Тарас Константинович: повремените, повремените!

- Это равносильно совету выкинуть полтораста тонн на свалку. А мы спасли их. Вагоны, кстати, заместитель председателя дал. Он же знает. Разберитесь.

- Разобрались! Видите, что из этого получилось? - Директор раздраженно ткнул пальцем в бумагу.