После Шоколадной войны - [40]

После уроков ожидая автобус, он надеялся на то, что Арчи или кто-нибудь еще из его знакомых не заметит его, стоящего в одиночестве. Оби снова осознал бесполезность поисков. Он не знал, как можно проверить каждую пару обуви в большом городе, если предположить, что нападавшим был кто-то не из его школы.

Его плечи обвисли, подбородок упал на грудь.

В уголках его глаз собрались слезы расстройства. Он отвернулся, чтобы не позориться, и, не желая, чтобы кто-то это увидел. Он отошел от автобусной остановки. Надо было побыть одному. Он знал, что поиск бесполезен. Не только поиск, но и вся его жизнь — она бесполезна, пуста и лишена какого-либо смысла.

---

За что Арчи так любил Мортон, так это за то, что она была умной и, вместе с тем, молчаливой, но в первую очередь красивой: длинноногой, стройной и белокурой, кроткой и, как поется в песне, гибкой как ива. Арчи каждый раз приходил к Мортон, к самой любимой девушке из школы «Мисс Джером», и она ни разу его не отвергла.

Он говорил с ней обо всем и ни о чем. Она слушала и тут же принимала его настроение и его нужду, а он не признавал больше никого. Ее прикосновение было для него ловким, нежным и долгожданным. И еще он мог с ней поговорить. Конечно, не обо всем. Обычно, он говорил с ней загадками, и так или иначе она понимала — не сами загадки, а его потребность говорить загадками. И хоть она иногда могла действовать ему на нервы, большую часть времени, она всего лишь была великолепной.

Как и сейчас, у него в машине, в темноте, вносимое ею умиротворение, Мортон и ее готовность отдаться ему и ее знание — как это сделать. И Арчи расслабился, раскрепостился, предоставляясь удовольствию от ее прикосновений к его телу.

— Ты это любишь, Арчи? — спросила Мортон, ее тон указывал, что она уже знает ответ.

Арчи что-то неясно пробормотал, в его словах не было никакой необходимости, важна была лишь его реакция на ее мягкие движения.

— Какое-то время ты был не здесь, — сказала Мортон, посылая в его ухо слова вместе с теплым воздухом.

— Я занят, — ответил он, трогая ее волосы и гладя ее щеку, и вдыхал тонкий запах одеколона, которым она пользовалась, что-то похожее на сирень, но он предпочитал полное отсутствие запаха.

— Как занят? — спросила Мортон, зацепившись за слово, чтобы дать ему знать, с чего начать.

Арчи не знал, что мог или что должен был ей рассказать. Он скучал по Оби, по ходу его мышления, откуда можно бы было черпать свежие идеи, соизмеряя свои дальнейшие действия с его реакцией. Оби был единственным человеком, знающим, как работает мозг Арчи, наблюдавшим его в процессе разработки множества заданий, и в последний момент достающим кролика из шляпы; идущим по высоко натянутому канату, все время рискующим и никогда незнакомым с неудачей. В это время у него была Мортон, которая давала то, что никогда не мог бы дать ему Оби. И теперь он отвечал на ее ласку, и на ее вопрос.

— Есть один парень у нас в школе, — начал Арчи расслабившись для того, чтобы заговорить о Картере, его мысли всегда прояснялись, когда он начинал выражать их словами. — Футбольный герой. Мачо. У него много наград. Рослый, загорелый, красивый…

— С ним можно познакомиться? — спросила Мортон гортанным голосом. Она была не такой сексуальной, как казалась, и Арчи проигнорировал этот вопрос, признав ее ответ лишь как автоматический.

— И еще у него чувство чести… социальная совесть, — продолжил Арчи. Мысль о письме Брату Лайну вызывала волнение на его лице. — Уважает старших. Способен на большой риск, чтобы следовать своим принципам, — его голос трещал так, словно это был хворост на морозе.

— Звучит, словно за упокой души положительного американского супергероя.

— Здесь ты неправа, Мортон. Не бывает совершенных людей, — и он вспомнил, как трясся голос Картера в телефонной трубке.

— Джил, — возразила она. — Меня зовут Джил. Только учителя зовут меня Мортон, и еще — «Мизз Мортон».

— Ладно, Джил, — сказал он, произнеся ее имя, он закрутил язык так, чтобы она была рада, когда он снова назовет ее Мортон. — Но вернемся к делу. И так никто не совершенен. У каждого можно найти недостатки. В глубине души. Там всегда есть что-нибудь гнилое. У каждого есть, что скрыть. Он хороший человек, а у тебя за спиной он корчит тебе рожу. Днем — церковный хорист, а ночью — насильник. Что значит, что кто-нибудь, стоящий рядом с тобой может быть убийцей. Невинных не бывает.

Она убрала руку с его плеча.

— Да Бог с тобой, Арчи, ты и о себе так думаешь? И ты всех перемешиваешь… с дерьмом…

— Только не надо меня обвинять, — сказал он, удивляясь ее реакции. — Можешь обвинить человеческую природу. Не я создавал этот мир.

Мортон отшатнулась от Арчи, а он погрузился в свои мысли и размышления о Картере, о его слабых местах, о тех, что у него на поверхности: например, его спортивные награды, на которые он приходит посмотреть по пятьдесят раз в день, или то, как важно он шествует по школе атлетической походкой, раскачивая плечами, выставляя напоказ образ «крутого парня». Честь и награды, которые как близнецы повторяют личность Картера, также могут быть щелью в его броне. Проблема, конечно, была в том, как ее использовать.