После перелома - [9]

И мы, и представители Ставки, находившиеся на фронтовом командном пункте, понимали, что продолжение наступления в таких условиях ничего, кроме потерь, не принесет.

С разрешения Ставки С. К. Тимошенко дал указания о переносе наступления на 10 марта.

К середине марта две наши наступавшие армии прорвали на своих участках оборону противника на 10–15 километров в глубину и на 25–30 километров по фронту и овладели городами Новоржев и Пустошка.

На этом, собственно, совместная операция Ленинградского и Прибалтийских фронтов завершилась.

В результате межфронтовой наступательной операции войска Ленинградского, Волховского и 2-го Прибалтийского фронтов при содействии Краснознаменного Балтийского флота и многочисленных партизанских соединений полностью сняли блокаду с Ленинграда, освободили от фашистских захватчиков Ленинградскую область, часть Калининской и Псковской областей, вступили на землю Советской Эстонии и создали благоприятные условия для последующего наступления с целью освобождения всей Прибалтики.

В ходе наступления в этой важной стратегической операции наши войска нанесли тяжелое поражение 18-й немецкой армии. Значительный урон потерпела также и 16-я немецкая армия.

Последними операциями Ленинградского и 2-го Прибалтийского фронтов были установлены важные для Ставки данные о том, что фашистское командование не имеет намерения отводить свои войска на юго-запад и запад. Оно оставило свою группу армий «Север» на заранее подготовленном оборонительном рубеже «Пантера», растянувшемся на линии река Нарва, Чудское озеро, Псков, Остров, Идрица.

После совещания, которое С. К. Тимошенко провел с командованием обоих фронтов, Ставке было доложено об итогах наступления. Для нового наступления требовалось усилить войска Прибалтийских фронтов, более тщательно подготовить их к боевым действиям, пополнить боеприпасами. Ставка согласилась перенести начало нового наступления на месяц.

* * *

В последних числах марта и в начале апреля наш и Ленинградский фронты предприняли несколько частных наступательных операций. Противник, занимавший мощную систему оборонительных сооружений, сопротивлялся искусно и с большим упорством. Достичь решительных успехов наши войска не смогли.

При такой обстановке командованию Ленинградского фронта управлять своими многочисленными армиями, растянувшимися на огромном пространстве (на правом крыле — перед войсками Финляндии, а в центре и на левом крыле, от Финского залива до Острова, — против немецко-фашистских войск группы армий «Север»), становилось день от дня труднее. И Ставка по предложению Генерального штаба решила создать в полосе бывшего Волховского фронта новый фронт, передав ему армии левого крыла Ленинградского фронта.

20 апреля был образован 3-й Прибалтийский фронт. В командование им вступил генерал армии И. И. Масленников, а начальником штаба стал хорошо знакомый мне генерал-лейтенант В. Р. Вашкевич.

На нашем фронте к этому времени тоже произошли изменения в командовании. Генерал М. М. Попов, при котором войска фронта испытали ряд неудач, был освобожден от должности. На его место Ставка назначила генерала армии А. И. Еременко, при этом М. М. Попов стал его заместителем. Сменился и член Военного совета фронта — им стал генерал-лейтенант В. Н. Богаткин.

Андрея Ивановича Еременко, под началом которого мне предстояло теперь работать, я хорошо знал еще до войны, когда он был командиром кавалерийского корпуса в Белорусском военном округе. Кряжистый, с широкими плечами, он производил впечатление человека волевого и физически сильного. Нелегкий путь от солдата до командующего фронтом дал ему возможность обрести большой военный опыт, который он успешно применил и летом сорок первого на Западном фронте, и в битве на Волге, и в операции по освобождению Крыма. В начале войны судьба свела нас в сложной обстановке на Брянском фронте, где я был заместителем начальника штаба фронта. В любой обстановке Андрей Иванович действовал спокойно, уверенно. Однако работать вместе с ним было непросто. Еременко отличался крутым нравом. К одной черте его характера, в частности, я никак не мог привыкнуть. Он редко сообщал, когда и куда уезжает. Видимо, любил появляться в войсках неожиданно и на всякий случай не спешил раскрывать заранее свои планы.

— Где вас искать в случае необходимости? — бывало спрашивал я.

— Где буду, оттуда позвоню вам сам, — недовольно отвечал Еременко.

Генерал-лейтенант В. Н. Богаткин был человеком иного склада.

Все, кому довелось с ним работать, глубоко уважали его за спокойную житейскую мудрость, выдержку. До войны Владимир Николаевич занимал должность начальника политуправления округа, окончил академию. Человек большой культуры и эрудиции, он был очень скромен, уважал это качество в других, недовольно морщился, когда какой-нибудь начальник мнил себя этаким столпом и не допускал возражений со стороны. Таких не в меру самонадеянных начальников Богаткин строго одергивал, не глядя на прежние заслуги и высокое положение. Здесь уместно отметить, что сын генерала служил в то время в 10-й гвардейской армии. Володя Богаткин все время находился на передовой, командуя дивизионом