После перелома - [8]

Должен сказать, что разведка нашего фронта вскрыла отход вражеских войск с запозданием. Это явилось одной из причин, помешавших нашему фронту воспрепятствовать организованному отходу противника на заранее созданные оборонительные рубежи. Анализируя допущенный просчет, я пришел к выводу, что разведуправление фронта и штаб в целом за массой мероприятий по организации в войсках тактической разведки ослабили внимание к вопросам разведки в оперативном масштабе, что не позволило точно и своевременно раскрыть замысел вражеского командования о таком маневре, как отход крупной группировки. Это было тяжелым уроком, который все мы, генералы и офицеры штаба фронта, глубоко прочувствовали. Особенно сильно переживал неудачу начальник разведуправления полковник Маслов. К чести Михаила Степановича следует подчеркнуть, что позже в его служебной деятельности подобных ошибок не было.

Преследующие противника соединения нашего фронта были остановлены восточнее городов Остров, Пустошка. Для объективной оценки событий тех дней следует отметить, что сил, необходимых для успешных действий по прорыву обороны противника и преодолению его сопротивления, у нас тогда не было.

Однако частные неудачи, о которых сказано выше, не должны заслонять главного: упорное продвижение войск наших трех фронтов не только освободило Ленинград от блокады, но и основательно подорвало силы стратегической группировки вражеских войск на северо-западе.

Конечно, мы тогда отчетливо сознавали, что решение Ставки было нами выполнено не полностью. Оценивая наши действия, Ставка учитывала, что в ходе длительных наступательных боев, когда характер местности и погода помогали упорно оборонявшемуся противнику, наши войска понесли значительные потери и устали.

Не принесло желаемых результатов и апрельское наступление Ленинградского и Прибалтийских фронтов. Весенняя распутица, сделавшая непроходимыми большинство дорог, сводила на нет наши возможности маневрирования. Продвижение на всех трех фронтах было небольшим, и наступление вскоре приостановилось. Войска перешли к обороне и находились в ней до июля 1944 года.

28 февраля на наш КП в Спичино прибыл представитель Ставки Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко. Его сопровождал — в качестве начальника штаба — начальник Оперативного управления Генштаба генерал-полковник С. М. Штеменко. Поместились они в домике рядом с фронтовым узлом связи.

Надо сказать, что с Семеном Константиновичем Тимошенко я был хорошо знаком. В тридцатые годы я некоторое время служил в кавалерийской дивизии, а затем в штабе Киевского военного округа, а С. К. Тимошенко в то время был помощником командующего округом по коннице и при инспектировании кавалерийских соединений нередко брал меня с собой. Сергея Матвеевича Штеменко я знал лишь по кратковременным встречам в Генштабе.

В тот же день С. К. Тимошенко долго и пристально изучал принесенную мною карту. После моего доклада об обстановке на фронте и вручения карты С. М. Штеменко, находившийся у Семена Константиновича, ушел.

29 февраля утром на нашем КП в Спичино маршал Тимошенко провел совещание с командованием 2-го и 1-го Прибалтийских фронтов. И. X. Баграмян приехал с начальником штаба фронта генералом В. В.. Курасовым и членом Военного совета генералом Д. С. Леоновым. От нашего фронта в совещании участвовали М. М. Попов, Н. А. Булганин и я.

В начале совещания генерал С. М. Штеменко кратко ознакомил нас с положением на всем советско-германском фронте, обратив особое внимание на Прибалтийские и Ленинградский фронты. А затем генералы И. X. Баграмян и М. М. Попов доложили, показывая на карте, о задачах, поставленных выделенным для наступления армиям, и о том, что войска готовы к наступлению с утра следующего дня.

После короткого обмена мнениями С. К. Тимошенко внес мелкие поправки в план операции и дал разрешение начать ее 1 марта.

Вскоре все участники совещания разъехались для проверки готовности войск к наступлению.

Хочу, забегая вперед, отметить, что на третий день операции на КП в Спичино, а затем через две недели на КП левофланговой 3-й ударной армии маршал Тимошенко провел точно такие же совещания и в таком же составе. На них обсуждались ход и результаты наступления войск, намечалось, как развивать наступление дальше, и составлялись на имя Верховного совместные письменные донесения об операции и предложения о ее продолжении.

Рано утром 1 марта Тимошенко, Штеменко и командование Прибалтийских фронтов находились на фронтовых наблюдательных пунктах.

Из-за тумана и плохой видимости начало наступления задержалось. Около полудня после артиллерийской подготовки наши войска атаковали противника. Ожидаемого успеха это не принесло. Немцы подготовили мощную систему обороны, их артиллерийский и пулеметный огонь был настолько плотным, что все попытки атаковать оказывались безуспешными.

День ото дня все больше давала себя знать наступившая весенняя распутица. Почва раскисла, особенно на равнинах. Вода затопила низины и овраги. Атакующие пехотинцы едва двигались по разбухшим от воды полям, с трудом вытаскивая сапоги из вязкой грязи. Колеса пушек и машин крепко засасывало в разбитых колеях дорог. Даже танки застревали в канавах и речках, останавливаясь иногда перед самыми вражескими позициями. Автомашины, да и конные обозы могли передвигаться только по ночам, когда подмерзала почва, а днем беспомощно увязали в грязи.