После империи. Pax Americana – начало конца - [40]

Можно было бы даже утверждать, что ощущение вероятности неблагоприятного развития событий для тебя самого усиливает потребность предусмотреть двойное оправдание. Именно в этом смысле, я думаю, надо характеризовать новую и окрепшую приверженность Америки Израилю. Так как дела в Израиле принимают дурной оборот, и как раз в тот момент, когда они принимают такой же оборот в самой Америке, последняя выражает одобрение его все более жестокого поведения по отношению к палестинцам. Америка дрейфует в сторону усиления веры в неравенство людей. Она все меньше верит в единство человеческого рода. Эти констатации без каких-либо изменений мы можем отнести и к Государству Израиль, политика которого в отношении арабов сопровождается внутренним расслоением в результате экономического неравенства и в зависимости от религиозных верований. Растущая неспособность израильтян воспринимать арабов как человеческие существа вообще является очевидностью для людей, следящих за печатной или телевизионной информацией. Напротив, процесс внутреннего расслоения израильского общества, переживающего, как и американское общество, лихорадочный рост неравенства, осознается в меньшей степени (См. замечательную статью Илана Грсйльсаммера: «Le Debat». — 2002. — Janv.-fevr. — P. 117-131). Разрыв доходов в этой стране отныне относится к числу самых значительных в развитом и «демократическом» мире. Различные группы — светские, ашкенази, сефарды, ультраортодоксы — все больше отдаляются друг от друга, и этот феномен четко проявляется в различиях коэффициентов рождаемости у этих групп: от менее двух детей на одну женщину у светских до семи детей — у ультраортодоксов.

Вначале отношения между Израилем и Соединенными Штатами строились, исходя из принадлежности к общей сфере либеральной демократии. Существовали также и конкретные взаимоотношения вследствие присутствия в Америке наиболее многочисленной в мире еврейской диаспоры. Не следует забывать и библейские нити, связывающие кальвинизм и иудаизм. Когда протестант читал, трактуя ее в несколько буквальном духе, Библию, он идентифицировал себя с народом Израиля. Что касается конкретно американских пуритан XVII века, иммигрировавших в новую землю обетованную, их априорный ужас по отношению к народам-идолопоклонникам — библейский дифференциализм — сосредоточился на индейцах и неграх.

Недавно возникшая глобальная привязанность Соединенных Штатов к Израилю, возможно, имеет мало общего с этим изначальным религиозным родством, с любовью к Библии, с позитивной и оптимистической идентификацией с избранным народом Израиля. Я убежден, что если бы республиканская или католическая Франция была по-прежнему вовлечена в алжирскую войну, угнетая, бросая в тюрьмы, убивая арабов, как это делает сегодня Государство Израиль в Палестине, сегодняшняя Америка — дифференциал и стекая, с глубоким неравенством, мучимая нечистой совестью, — идентифицировала бы себя с колониальной Францией, лишенной своего универсализма. Нет ничего более утешительного, когда покидаешь сферу справедливости, чем наблюдать, как другие творят зло. И все, что делает несправедливого в наши дни Израиль, не шокирует главенствующую державу Запада (Как раз когда я пишу эти строки, мне попадает под руку — случайность ли это? — газета «Либерасьон» с интервью Жана-Мари Ле Пена израильской либеральной газете «Хаарец». В нем лидер французских крайне правых выражает понимание антитеррористической и антиарабской борьбы ЦАХАЛа, сходной, по его мнению, с той, которую вела французская армия в Алжире четырьмя десятилетиями ранее (Liberation. — 2002. — 22 avr.)).

Для планетарного стратегического анализа самое главное — проникнуть в глубинную логику американского поведения: неспособность Соединенных Штатов воспринимать арабов как человеческие существа вообще вписывается в динамику отхода от эндогенного для американского общества универсализма.

Обеспокоенность американских евреев

Наша модель позволяет лучше понять лихорадочное поведение американской еврейской общины, от которой можно было бы ожидать, что она будет просто счастлива удавшейся интеграции в американское общество и в восторге от лояльной позиции Америки по отношению к Израилю. На самом же деле эта привилегированная община, напротив, впала в тревожный, если не сказать невротический, культ холокоста (См.: Novick P. L'Holocausle dans la vie americaine. — P.; Gallimard, 2001). Она нескончаемо отмечает память о массовых убийствах, которых самой ей удалось избежать. Она бесконечно осуждает растущий по всей планете антисемитизм и чувствует угрозу всем группам диаспоры, французской в частности, которую французы недооценивают, несмотря на нападения на синагоги весной 2002 года в периферийных районах Франции. Французские евреи, ашкенази по происхождению, для которых холокост был значительно более конкретной семейной реальностью, на самом деле ведут себя значительно более спокойно, проявляя большую уверенность в будущем, хотя по ту сторону Атлантики их неустанно обвиняют в ренегатстве, в отсутствии общинного сознания и предрекают, что они станут жертвами вечного французского юдофобства.