После бала - [39]

– Нет, – сказала я. – Это не ошибка. Тебе нужно что-то съесть.

– Ты заказала мне стейк? – радостно спросила Джоан и расплылась в улыбке, которая пугала меня.

– Заказала. Тебе нужно что-то, чтобы впитать яд, правда? – Это старая шутка, так всегда говорила Сари перед тем, как мы шли куда-то на ночь, когда жили в Банке.

Джоан пялилась на меня, а я – на нее. Дарлин увлеченно перебирала жемчужины на колье; Кенна прижала руку ко рту, пытаясь скрыть улыбку. Я была в бешенстве от того, что Джоан отталкивает меня, вместо того чтобы попытаться порадовать меня. Она игнорировала всех нас, кроме Фортиеров, целых две недели! Никто из нас не мог позволить себе такое поведение: ни я, ни Сиэла, ни Кенна, ни Дарлин. Никто из нас, кроме Джоан. Я подумала о Рэе, который остался дома. О Томми, крепко спящем в своей колыбельке. Люди женятся и заводят детей не ради удовольствия, ради развлечений; они делают это, чтобы стать взрослыми, чтобы жить ради кого-то еще, помимо себя. Но это не о Джоан.

– Убери это, Фил, – потребовала она. И он убрал. Я посмотрела на него, когда он вытянул руку; другой официант молча накрыл тарелку серебряной крышкой; он удалил этот стейк подальше от Джоан, будто это ядерная угроза.

Затем все мы принялись за свои быстро остывающие ядерные угрозы; горячий вкусный жир становился холодным и резиновым.

Нужно было как-то разрядить обстановку. Но чтобы это сделала Джоан – нет, такого мы не дождались бы от нее и за тысячу лет. На самом деле, я думаю, она никогда этого не делала. Она обычно устраивала бардак, а не наводила порядок.

– Я, например, – сказала Сиэла, – жутко голодная. Тина закатила истерику днем, так что у меня совсем не было времени перекусить.

Она взяла золотую вилку и наколола на нее кусочек стейка.

– Выглядит вкусно. – Она попробовала мясо. – Так и есть.

Я была ей очень благодарна. Джоан и не посмотрела на меня, но повисшее в воздухе напряжение практически моментально рассеялось. Помог и алкоголь. Как и преждевременное окончание нашего вечера. Никто не хотел все испортить.

Мой стейк был со вкусом съеден. Спустя достаточно большое количество времени все разговорились, а я извинилась и пошла в уборную. Метрдотель, к счастью, был на перерыве, так что я, пытаясь не расплакаться, села на маленький парчовый диван. Я пыталась отвлечься от мыслей о Джоан, сфокусироваться на золотистых узорах.

Нужно было оставить ее в покое. Не нужно было заботиться о ней, переживать, устраивать представление.

Я подошла к зеркалу и открыла свой мятно-зеленый клатч, нащупала пудру и помаду. На мне было сетчатое платье с открытыми плечами. Я заказала его из Нью-Йорка; ни у кого здесь не будет такого как минимум еще сезон. Туфли подходили к наряду, они были на высоких каблуках, обтянутые мятно-зеленым шелком, как и мой клатч. Выходя из дома, я была девушкой на миллион, а теперь? Я ощущала себя ничем, никем. Мама говорила, что я достаточно хорошенькая, и я знала, как себя подать. Не один раз я представляла себе свою жизнь, если бы я была неотразимо красивой. Сиэла была почти такой же красивой, как Джоан, но ей чего-то не хватало – того особого, финального штриха. Дарлин, Кенна, все остальные – мы были просто хорошенькими. Ну, Дарлин была, как моя мама любила говорить, почти невзрачной, но она компенсировала это косметикой.

«А может, – подумала я, запудривая круги под глазами, – будь у меня другая форма лица, жизнь сложилась бы совершенно так же». Это было против моей природы – вести себя как Джоан. Но кто знает, возможно, красота изменила бы меня.

Дверь скрипнула, и я дежурно улыбнулась. Я ожидала увидеть метрдотеля, хотя надеялась, что это Джоан. Вместо того и другого я увидела Сиэлу.

– Привет, – сказала я ее отражению, когда она вошла и встала рядом со мной.

– Пустая трата денег, – сказала она, постучав пальцем по крану. – Подумай только, какие красивые золотые сережки ты могла купить вместо этого стейка.

Я засмеялась, хотя и не была в подходящем настроении.

– Прошу прощения за то, что устроила этот скандал, – сказала я.

– Разве это ты? – спросила Сиэла. – В смысле, устроила скандал?

– Нужно было думать головой.

Я рассматривала Сиэлу в зеркале, крепкую и белокурую, с небольшой экзотической ноткой в губах и глазах. Она смочила слюной палец и провела им по каждой из бровей. Она явно хотела что-то сказать. Именно поэтому она пришла сюда, разве не так? Но я не хотела говорить о Джоан. Сиэла все равно не поймет.

– Иногда, – начала Сиэла, – я пытаюсь представить себе твою жизнь. Служанка Джоан Фортиер. Могу себе представить, как это утомляет.

Выражение моего лица изменилось; я попыталась расслабиться, сгладить гримасу, но Сиэла все видела.

– Именно это люди обо мне говорят? – спросила я. – Это совсем не так. Я не служанка Джоан. Я ее подруга.

Сиэла посмотрела на мою руку. Я, не осознавая, теребила в руках пудреницу.

– Я не хотела обидеть тебя. Я просто хотела сказать… – Она засомневалась. – Я имела в виду, что иногда Джоан может быть жестокой. Возможно, «жестокая» – слишком сильное слово. Бестактная. Джоан может быть бестактной.

– Жестокой? Бестактной? Ты понятия не имеешь, какая Джоан на самом деле. Ты знаешь, как она добра с Томми? Она скрывает ту себя. Со мной она другая. – Я собрала содержимое своей сумочки. – Я знаю ее лучше всех на свете.