Пощады нет - [44]

Об руку с женой хозяин дома открывает шествие, беспорядочная толпа гостей формируется в длинный хвост, и, смеясь и болтая, свадебное шествие движется из салона в таинственный полумрак столовой, где, подобно звездам, рассеянным на небесах, мерцают свечи на огромном овале стола, среди цветов, бокалов, тарелок, салфеток, они горят и на стенах, между буфетом и картинами, и в люстре, спускающейся с гладкого белого потолка.

Между дядей и теткой сидят жених и невеста, родители их и брат занимают середину стола; с обоих концов, где разместилась молодежь, несется поток веселья. Какая бы судьба ни была у них в прошлом и ни ожидала их в будущем, новобрачные, их родители и родственники чувствуют себя в это мгновение свободными от ее тисков и воздают земле земное: они едят, пьют, слушают музыку, смеются. Позже Карл и Юлия, под шумное веселье всего общества, протанцуют сольной парой на блестящем паркете салона, а в шесть часов вечера их будет ждать дядин автомобиль, который отвезет их в отель, где они переоденутся, а затем — на вокзал, откуда они отправятся в свадебное путешествие.

Семья лепит человека

Кто сравнил бы теперь дядю с тех, каким он был пятнадцать лет тому назад, тот, несмотря на дядин хорошо сшитый фрак, увидел бы, что произошло: дядя как бы истаял. Из крепкого, сварливого пятидесятилетнего мужчины он превратился в сморщенного, дрожащего шестидесятилетнего старика, с тяжелыми складками на лице, с желваками, идущими от носа к углам губ, с изжелта-бледным цветом лица. Вся его фигура, щеки, неспокойные взгляды из-под сползающего пенсне говорят о том, как много жизни ушло из него за это время.

Но по стройному тридцатилетнему мужчине, выступающему сегодня в роли жениха, ничего нельзя увидеть. На лестнице он с испугом пожал руку дяде, которого не видел несколько недель. О себе он в эту минуту не думал, ибо есть вещи, видные всем, и вещи — никому незаметные, одни всплывают на поверхность, другие похоронены среди крепких мускулов и костей, скрыты под жировых покровом.

Он, как говорят, прошел школу жизни.

После того вечера двери их дома никогда не запирались на ключ. Мать предоставила Kapлу полную свободу, она была за него теперь совершенно спокойна, спрятала лишь деньги и его документы. Она правильно предположила, что он будет искать Пауля. Но Пауля и его друзей нигде не было. Они как сквозь землю провалились. Однажды какая-то девчонка, встретив его на улице, шепнула, согнув рупором ладонь, ему на ухо:

— Ты, наверное, ищешь Пауля? Ты лучше сам будь начеку, — и, показав нос, убежала.

В те дни, когда Карл, ничего не ведая, искал повсюду друга, за спиной его разыгралась трагедия. Между Паулем и знакомой нам бандой существовала — не то, что дружба, а просто к Паулю относились там с уважением и осторожностью. И вот, кое-кто из состава банды, особенно ее главарь в связи с некоторыми происшествиями в городе, попали на подозрение полиции. Чтобы избежать внезапных арестов, надо было немедленно «прочистить воздух». Главарь шайки знал, что полиция усиленно охотится за политическими, что за поимку политических назначены большие премии. А тут, ничего не подозревая, как раз вертелся под руками Карл. Он был удобной добычей. Коварный и решительный бандит, главарь шайки, поступил так, как в этом кругу часто поступали: он устроил «совещание» со своими приближенными, договорился, как получше обделать это дельце, у кого из ребят имеется наиболее бесспорный материал против Карла и как разделить премию. Впрочем, по мнению некоторых участников, браться за это дело было чрезвычайно рискованно. Карл, по всем данным, сочувствовал политическим, а те, хотя сегодня и исчезли с поверхности, но завтра могут появиться снова, и кто тогда поручится за последствия?

В тоске и муке, с глубокой душевной раной, бродил в эти дни Карл, полиция получила какие-то анонимные сведения, взяла под наблюдение рынки, то там, то тут задерживала кого-нибудь из юношеских шаек, установила слежку за подручными торговцев. Но улики оставались неясными, и внезапно оборвались вообще все нити. Такой оборот дела находился в прямой связи со смертью главаря. Его труп нашел как-то ранним утром возница, свозивший мусор в глухое предместье, где была, вопреки запрещению, городская свалка. Длинный парень валялся, окруженный многочисленной стаей местных псов, которые лакомились остатками пирожных из пакета, лежавшего около убитого, и грызли торчавшую из его кармана огромную сухую колбасу. Допросили двух девушек; те сообщили, что накануне вечером они гуляли здесь с одним господином, господина этого немедленно разыскали и тоже допросили, он все подтвердил: они собирались втроем отправиться в какой-нибудь сад на гулянье и, пока они договаривались, неожиданно подошла компания незнакомых парней, завязалась ссора и драка, после чего он с девушками поскорее унес оттуда ноги. Сведениями этими полиция удовольствовалась. Самый случай мало ее интересовал: потасовки со смертельным исходом не были редкостью в этой части города. Таким образом, шайка юнцов, прибегнув к помощи нескольких взрослых бандитов, решительно призвала к порядку своего главаря, который хотел ее предать. Это было для Карла спасеньем. Он ничего не подозревал и так-таки никогда не узнал об этом. Вскоре он совсем убрался с рынков, так как ему на каждом шагу шептали: