Посев, 2010 № 01 (1588) - [8]

Одновременно начали развиваться внебюджетные источники финансирования за счет грантов зарубежных и отечественных фондов, а также коммерческого внедрения результатов исследований. На арендованных площадях стали возникать компактные высокотехнологичные частные предприятия, деятельность которых соответствовала профилю арендодателей, а источники финансирования находились вне этих учреждений, часто за границами Российской Федерации. Руководители вузов и НИИ к своим потенциальным конкурентам с самого начала относились с подозрением, но деньги за аренду (в том числе, свой персональный «откат» наличными в конвертах), до поры до времени принимали.

Модернизация научно-образовательного комплекса происходила недопустимо медленно, при полнейшем равнодушии и отсутствии поддержки со стороны властей. Устаревшие советские формы организации, включая архаичную систему присвоения ученых степеней и знаний, к прогрессу не располагали. Это в немалой степени способствовало эмиграции либо уходу из профессии молодых способных исследователей. За 1990–2005 годы численность ученых в Российской федерации уменьшилось примерно вдвое. При этом, лишь около 80 тысяч (примерно 2% от общего числа научных работников) навсегда покинули страну. Из них на 2002 год около трех тысяч все еще числились в долгосрочных командировках, оставаясь сотрудниками российских учреждений. Значительно больше ученых было потеряно внутри страны не столько из-за низких окладов, сколько из-за того, что им не позволяли внести в профессиональную деятельность даже отдельные элементы рыночных отношений. Руководители вузов и НИИ занимались тем, что они называли «сохранением научных школ и коллективов» Малейшие попытки привести индивидуальные творческие планы и направления научных исследований в соответствие с экономическими реалиями наталкивались на стандартный ответ: «не нравится – уходите». Следуя этой рекомендации, перспективные специалисты, которые могли бы на рабочем месте сделать Россию технологически современной, постиндустриальной страной, меняли профессию или уезжали за рубеж.

Солдафонский стиль руководства образовательными и научно-исследовательскими учреждениями с годами только укреплялся. «В России бюрократия совершенно не считается со временем, чувством достоинства и регалиями научных работников – говорит известный российско-израильский физик, лауреат Гумбольдтовской премии профессор Мирон Амусья – давно и напрочь забыто, что не будь этих людей, бюрократия научно-образовательного комплекса просто осталась бы без работы. Сейчас она процветает, растёт численно и территориально, занимая всё большие и лучшие помещения, претендуя и получая сопоставимую с остепенённым научным сотрудником зарплату, а нередко и намного её превосходящую. При этом бюрократия выполняет в основном контрольно-ограничительную работу, проводя в жизнь идущие сверху распоряжения, иногда просто абсурдные, абсолютно ничем не способствуя реализации тех целей, во имя которых созданы университеты и исследовательские центры».

Письма «лишнего человека»

Международное сотрудничество является обязательной частью научной работы. Оно особенно важно для России, поскольку оснащение наших лабораторий устарело, изношено и на его обновление понадобятся долгие годы и огромные деньги. После крушения «железного занавеса» в стране появилась генерация ученых, способных самостоятельно выходить с предложениями на международный рынок. Многие из них почти постоянно работают за границей, другие большую часть времени проводят в России, а третьи переезжают из страны в страну в зависимости от условий очередного контракта. Именно такие люди во всем мире определяют лицо нашей науки.

В сентябре 2009 года более ста российских ученых, постоянно работающих за рубежом, обратились с открытым письмом к президенту Дмитрию Медведеву, премьеру Владимиру Путину и членам совета по науке, технологиям и образованию при президенте РФ. Обращение озаглавлено: «Фундаментальная наука и будущее России». Нынешнее состояние российской науки охарактеризовано в нем как катастрофическое: «Среди наиболее острых проблем фундаментальной науки и образования выделим следующие:

– существенное отставание российской науки от науки мирового уровня.

– отсутствие стратегического планирования с постановкой ясных целей.

– неадекватность финансирования активно работающих ученых, резкое падение престижа научных профессий, связанная с этим проблема кадров – серьезное снижение стандартов в преподавании естественнонаучных дисциплин, ухудшение качества подготовки студентов и аспирантов»

Судя по занимаемым должностям, письмо подписали не «свадебные генералы» и не вчерашние аспиранты, а ученые, находящиеся в расцвете профессиональной карьеры и работающие в крупнейших научных центрах Европы и Северной Америки. Случайно или нет, но документ появился именно тогда, когда с нашей научной диаспорой на Западе, особенно в США, стали активно работать профессионалы, привлеченные российскими властями для «исправления» экспортного образа Кремля. Как бы то ни было, письмо и содержащиеся в нем предложения вызвали заинтересованную реакцию не только у научной общественности, но и у руководства страны. Неудовольствие выразили только некоторые функционеры Российской Академии Наук.