Посев, 2010 № 01 (1588) - [10]

Воспоминания о будущем

В результате экономического кризиса бюджетное финансирование научных исследований в России стало сокращаться, а внебюджетное, как уже сказано, было искусственно подорвано еще в предшествующие годы.

В государственном бюджете на 2010 год ассигнования на фундаментальные научные исследования составляют 95% от прошлогоднего уровня. (Абсолютные величины параметров бюджета-2010, выраженные в рублях, доступны на сайте www.duma.gov.ru.) Сходные пропорции предусмотрены в проекте годового бюджета Российской Академии Наук. Одним из немногих российских научных фондов, который, несмотря на многочисленные бюрократические ограничения, продолжает конкурсное финансирование по грантам, остается Российский фонд фундаментальных исследований. В 2009 году государственные ассигнования, распределяемые через этот фонд, уже были уменьшены на 30%, а в 2010 г. ожидается их сокращение еще наполовину.

Затраты на научные исследования входят как составная часть в некоторые другие открытые статьи бюджета, но и там картина представляется малоутешительной. Расходы на образование, культуру, здравоохранение и охрану окружающей среды на 2010 г. предусмотрены в размере 91–97% от уровня 2009 года. В действительности, снижение будет существенно более значительным, поскольку один нынешний рубль на начало 2010 г. составил около 80 копеек начала 2009 г. с учетом 25% девальвации и некоторого последующего укрепления курса российской валюты. Никакой индексации зарплат ученых и преподавателей бюджетом не предусмотрено.

Происходящие у нас на глазах административные попытки «вписать» учреждения Российской Академии Наук и ведущие университеты страны в вертикаль исполнительной власти могут припугнуть академическую номенклатуру и ректорского корпус, но эффективности финансирования научных исследований не увеличат. Реальной государственной стратегии в этой области как не было, так и нет. Законодательно закрепленная не так давно идея создания малых предприятий при НИИ для коммерческого внедрения результатов исследований опоздала на двадцать лет. Там, где администрация научных учреждений в этом заинтересована, соответствующие механизмы давно отработаны в соответствии либо в обход существующего законодательства. Там же, где такой заинтересованности нет, создание «придворных» малых предприятий, как когда-то кооперативов и центров НТТМ при госпредприятиях, неизбежно станет лишь дополнительным источником коррупции и обналичивания бюджетных средств.

Денег, которых требует любое мало-мальски серьезное, а не бутафорское реформирование научно-образовательного комплекса, судя по показателям очередного госбюджета, в стране тоже нет. Если господствующие тренды сохранятся, на будущем фундаментальной и прикладной науки в Российской Федерации можно окончательно поставить крест.

Иная тенденция наблюдается в области ассигнований на национальную безопасность, правоохранительную деятельность и оборону. Здесь размеры финансирования увеличены до уровня 103–106% от прошлогодних не считая закрытых статей бюджета. Справедливости ради следует сказать, что такое относительное увеличение включает частичную индексацию с учетом обесценивания рубля. Тем не менее, сравнение приведенных цифр по двум группам статей бюджета четко обозначает предпочтения нынешних российских властей. Бюджет 2010 года – кризисный и дефицитный, в котором, как утверждают его составители, минимизированы второстепенные и необязательные расходы. В результате, в нем расходы на оборону превышают расходы на охрану окружающей среды в 46.8 раз, а расходы на безопасность и правоохранительную деятельность (в условиях общепризнанного тотального распада правоохранительной системы) больше расходов на культуру в 6.8 раз. Остается добавить, что на поддержку госкорпораций (тех самых, по поводу вороватой неэффективности которых президент Медведев сокрушался в своем ежегодном послании) предусмотрено в 10 раз больше средств, чем на все инновационные проекты в области здравоохранения, образования и культуры вместе взятые.

Кризис стал «моментом истины». Он выявил истинные политические приоритеты современной России, руководителей которой кое-кто даже на Западе готов признать «национально ориентированными лидерами». Складывается впечатление, что авторы бюджета живут в стране, находящейся в смертельной опасности из-за внешних и внутренних угроз. Официальные документы умалчивают, кого так боятся правители России. Российская военная доктрина допускает использование Вооруженных сил во внутренних конфликтах, за рубежом без объявления войны и одностороннее применение ядерного оружия, в том числе, против «неядерных» стран. С подобными амбициями, как писал Владимир Высоцкий, «финиш – горизонт, а лента – край Земли». Только теперь не 1946 год, и противником в новой «холодной войне» может оказаться все человечество.

Последняя историческая аналогия не случайна. Эволюция современного российского государства содержит в себе несомненную внутреннюю логику. Это не логика развития страны, устремившейся в технологический прорыв III тысячелетия. России упорно навязывают облик «достойной» наследницы Советского Союза, который баронесса Маргарет Тэтчер тридцать лет назад назвала «Верхней Вольтой с межконтинентальными ракетами». Наука ХХI века, наука без «шарашек» и закрытых «почтовых ящиков» такой стране не нужна.