Портреты в черных тонах (Стеклянная тень – исход) - [45]

– Я полагаю, Илья Наумыч, стукача надо искать в банке. Среди тех, кто отслеживает оборот денег.

– Конечно, Степа, это первое, что приходит в голову. Но банкиры не могли знать кода сейфа Мезенцева. Он открыт, а не взломан.

– Сейчас существует достаточно много техники, умеющей считывать коды. Конечно, для такой операции нужен хороший специалист. Очевидно, специалист такой в банде есть. Я не верю в наводчика или стукача среди своих, – продолжал рассуждать Соснин, – по одной простой причине. Если стукач в доле, то он должен был дать им не только код сейфа, но и код сигнализации. Он этого не сделал и сорвал операцию. Глупо.

– Зря мы себе голову ломаем, ребята, – отмахнулся Базаров. – В живых осталось двое бандитов. Это не та сила, с которой можно идти на дело, а по мелочам они работать не будут. На их месте я бы уносил ноги. Здесь уже ловить нечего. Засветились по полной. Пора менять дислокацию.

– А я так не думаю, – тихо пробормотал Шкляров.

Все посмотрели на следователя. Тот помолчал и выдвинул фантастическую версию, не свойственную прагматичному и опытному работнику прокуратуры.

– Похоже, главарь налетчиков решил избавиться от своих подельников с нашей помощью. Он умышленно подставил их. Задумки с ограблениями очень просты, но вместе с тем оригинальны и безошибочны. Однако команда делает одну ошибку за другой. По сути, они ничего не заработали. Кто в этом виноват? Исполнители. От таких надо избавиться и набрать новую команду. Вот он и сдал нам слабаков. Но сам главарь никуда не уедет, пока не утрет нам нос. Такие люди очень честолюбивы. Они не умеют проигрывать. Мы о нем еще услышим. А сейчас ему нужны свежие силы, не засвеченные, дерзкие и местные. Следствие приведет нас в тупик. Закрыть его я не имею права, придется отложить в сторону, но так, чтобы в нужный момент до него могла дотянуться рука. Во всяком случае, в ближайшие пару месяцев ничего серьезного произойти не должно.

Это было лишь предположение, ни на чем не основанное, но все с облегчением вздохнули. Кроме Соснина.

2.

На работе Маша командовала, а дома притворялась хозяйкой и женой. Молодой, обаятельной и внимательной. Но Митя знал, если Маша что-то говорит, то это не пустые слова, а руководство к действию.

Они сидели за столом и завтракали. Все шло хорошо, но Дмитрий постоянно ощущал напряжение, его мучил комплекс вины. Он возобновил встречи с Эльвирой, только теперь под контролем женщины, которая вышла за него замуж. Положение не очень приятное, и к такому положению опытный повеса был не готов.

– Мой отец должен умереть, – равнодушно заявила Маша. – Это неизбежно, и он об этом знает. Ты ему поможешь уйти на тот свет.

Дмитрий поперхнулся яичницей.

– Хочешь сделать из меня наемного убийцу?

– Не наемного, а добровольного. За такую пустяковую работу не предлагают золотые горы. Я выполняю волю отца. Просто он не должен знать, когда и где это произойдет.

– Я не смогу.

– Тебя никто не просит убивать его собственными руками. Я хочу втянуть в эту историю нашего лечащего врача.

– Профессора Флярковского? – удивился Дмитрий.

– Да. Я вызвала его сюда к двум часам. Ты тоже должен быть дома к этому времени. Отец в Москве на совещании. Решим проблему без него.

– А кто же тогда умрет?

– Проблема как, а не кто. Флярковский может достать хороший яд. По завещанию отца вскрытие должен делать Генрих Адамыч. Он не должен найти остатков яда в организме. Тем более если передаст яд собственными руками.

– И он на такое способен?

– Прекрати, Митя. Флярковский беспринципная личность. У меня есть к нему предложение, от которого он не сможет отказаться.

– Новый корпус больницы, на который отец не дал ему денег?

– Почему тебе надо все уточнять? Это плохой тон. Научись понимать людей по их глазам, а не по словам. Лишние слова утомляют.

– Если речь идет об отравлении, то это может сделать кто угодно. Я подумаю над этим вопросом.

– После похорон займешь место отца в совете директоров. Формально, разумеется. О нашей семье никто ничего не знает. Одно дело – знаменитая компания, другое – личная жизнь ее руководства. Наши внутренние дела никогда и никем не обсуждались. Один Мезенцев умер, второй встал на его место. Кто он, не имеет значения. Он – Мезенцев. Ты хозяин компании, а я твоя жена. Да и то не я, а кукла, играющая мою роль.

– Я уже ничего не понимаю.

– Ум редко сочетается с неординарной внешностью, – усмехнулась Маша.

– Ты редкое исключение.

– Только не говори об этом Эльвире. Для нее я должна быть взбалмошной бабой, склонной к алкоголизму. Ваша цель – избавиться от лишних людей, стоящих на пути, и получить наследство двух великих олигархов в свои руки. Помех много. С твоей стороны – тесть и жена. Со стороны Эльвиры – муж и дочь. Наша сторона может пожертвовать умирающим отцом, мной жертвовать еще рано. На мою роль надо взять талантливую артистку. Из другого города. Пусть она погуляет несколько месяцев по городу с шиком, чтобы все привыкли к тому, что видят перед собой Марию Мезенцеву. Тогда народ, придя на пышные похороны, поверит, что прощается с настоящей дочерью Мезенцева, а не подставной куклой.

– Да уж, план гениальный. Тебя и впрямь никто не знает и не видел, кроме завсегдатаев пятничных вечеринок.