Порождение Тени - [13]

— Мы отыскали всю магию, которая ещё оставалась в руинах империи, отец. Это время прошло. А наши дипломатические старания были встречены с недоверием и презрением. Кормир и Эвереска по-прежнему винят нас во вторжении фаэримм. Вернувшие себе Кормантор эльфы собирают силы, пока мы здесь беседуем. Судя по всему, время дипломатии тоже прошло.

Высочайший махнул рукой в сторону карты, очертив весь континент.

— Фаэрун покрыт жалкими королевствами, которыми правят жалкие короли, немногим лучше ренгартцев, что когда-то населяли землю под летающими городами империи. Даже эльфы деградировали до варварства. Чего добились они со времени Краха? Нетерил был вершиной волшебства, искусств и науки, а они не сумели сохранить ничего из этого.

Отец повернулся к нему, его платиновые глаза сверкали. Голос Теламонта стал тише.

— Землю, которая сейчас называется Сембией, эльфы когда-то звали Арнотои. Ты знал об этом, Ривален? Она вся была покрыта густыми лесами и пышными лугами.

— Знал, высочайший, — в коллекции Ривалена была сохранившаяся благодаря магии арнотойская монета из отполированного дерева. Он знал историю эльфийского королевства.

Высочайший указал на север Сембии, недалеко от Даэрлуна. С его пальца протянулся завиток тени, лизнув карту.

— Однажды я гулял по одному из тех лугов вместе с Алашар. Луг пересекал ручей. Его берега были усеяны кусками золота. Твоей матери нравилось, как выглядят цветы в лучах солнца.

Ривален ничего не ответил, чувствуя себя не в своей тарелке. Отец редко проявлял сентиментальность, а разговоры о матери, Алашар, всегда заставляли его почувствовать себя неловко. В конце концов, Ривален убил её.

Теламонт выдохнул облачко мрака.

— Пускай саккорский мифаллар будет последним артефактом древности, что мы искали. Попытки воскресить старую империю достойны дураков. Вместо этого мы построим новую. Ты согласен со мной?

— Вам известно моё мнение на этот счёт, высочайший.

— Ты подготовил всё в Сембии, не так ли?

— Всё готово, высочайший.

— Тогда приступай.

По телу Ривалена прошла дрожь, и в этих новостях он увидел волю Шар.

— Шар по нраву твоё решение, отец.

Глаза Теламонта сощурились.

— Он посылала тебе знамения?

Ривален коснулся священного знака, висевшего у него на шее.

— Да. С тех пор, как Вэрианс отыскала «Листья одной ночи», госпожа была шедра со мной.

Вэрианс Аматик была жрицей и архивариусом Ривалена, и в иерархии Шар в анклаве подчинялась лишь ему. Полтора года назад она обнаружила книгу, которую давно разыскивали последователи Шар — «Листья одной ночи». Ривален якобы запёр книгу в архивах храма. На самом же деле, он всегда носил её с собой. Там рассказывалось о единственном мгновении слабости Шар. Большинство верующих считали, что это мгновение случилось в далёком прошлом; Ривален знал, что оно ещё не наступило. Но эту тайну он не доверял никому.

— Если Шар напрямую говорила с тобой, передай мне её слова, — сказал Теламонт.

— Вы знаете, что мне не следует этого делать, — ответил Ривален. — Тайны госпожи предназначены лишь для ушей её верховного жреца. Простите меня, отец, но таковы пути моей веры. Вашей веры.

Глаза Теламонта вспыхнули.

— Я здесь высочайший. И к тому же — твой отец.

Ривален не отступил:

— Я её верховный жрец и слуга.

— Помимо этого ты слуга высочайшего, — сказал свистящий, змеиный голос Хардхуна за спиной. Ривален обернулся, чтобы увидеть, как из кресла, источая тени, встаёт главный советник Теламонта. В руке он сжимал посох, с которым никогда не расставался.

Ривален не заметил, как он вошел. Может быть, он всё это время находился в помещении.

Хардхун продолжал:

— В первую очередь — верность высочайшему, Ривален Тантул. Во-вторую — верность анклаву, и только в третью — верность твоей богине. По крайней мере, так должно быть.

Ривален ответил ему гневным взглядом.

— Неверный выбор, Хардхун. Интересы всех трёх неразрывно связаны.

Тот улыбнулся.

— Интересно, что произойдёт, если их интересы разойдутся. Что ты будешь делать, принц?

Ривален встретил взгляд Хардхуна.

— Я никогда бы не позволил им разойтись.

— Да неужели? — пренебрежительно махнул рукой Хардхун.

— Хадрхун, хватит, — приказал Теламонт. — Ривален, прекрати.

Оба шейда волками глядели друг на друга, но склонились перед гневом высочайшего.

— Мы должны уважать религиозное рвение моего сына. Он отвечает на то, что считает призывом свыше. Не так ли, Ривален? Шар дала тебе высшее предназначение?

Ривален кивнул, не отрывая взгляда от Хардхуна.

— А Хардхун лишь желает служить мне и городу.

— Как и я, — с нажимом сказал Ривален.

Теламонт кивнул, и вокруг затанцевали тени.

— Настало время построить новую Нетерильскую империю. Займись этим, Ривален. Сперва разыщи мага разума, если это необходимо. Но выполни моё поручение.

— Как пожелаете, ваше всевышество.

Ривален бросил последний взгляд на Хардхуна и развернулся, чтобы уйти. Выйдя из приёмной, он осознал, что только что присутствовал при моменте зарождения новой империи Нетерил. Он вознес хвалу и благодарность Шар.

Теперь ему нужно было убить одного и схватить другого человека.

Глава вторая

29-е элейнта, год Грозовых Штормов

Ривален и Бреннус стояли в дверях палаты прорицания в доме Бреннуса. Тени укрывали комнату, укрывали братьев. Ривален решил сначала заняться убийством, и только после этого — захватом.