Порог дома твоего - [17]

— Дуже подозрительна тень. Над опушкой, товарищ сержант. Ясно видел…

— Одну?

— Одну.

Гул удалялся на запад и затихал. Авдонин приказал ефрейтору не спускать глаз с опушки леса справа от дороги, сам же немного прополз по обочине и залег так, чтобы наблюдать за опушкой слева и ближним берегом озера Долгое. Перешеек между озерами его не беспокоил, так как в населенный пункт наверняка не пойдут.

Рассвет, обычно ранний в первой половине июля, на этот раз словно запаздывал. Может быть, за лесом, на востоке, уже и обозначилась неширокая полоска зари, но небо там еще с вечера было затянуто темно-синими дождевыми тучами. Они громоздились тяжело и грозно, подобно горному хребту.

И все же вокруг заметно светлело. Перед уставшими за ночь глазами все четче проявлялись темно-зеленая кайма леса, серое, с заросшей колеей полотно дороги, серебристая, отшлифованная до глянца гладь озер. Очертания предметов выступали все четче и резче.

Послышались шорохи. Припав к земле, Авдонин уловил частые, равномерно повторяющиеся звуки. Да, это были чьи-то шаги. Он чуть приподнялся, предупреждая ефрейтора. И тут же на обочине дороги появился человек в армейской форме, с вещмешком за спиной. Присев и осмотревшись, он коротко взмахнул рукой. На обочину выскочил еще один в такой же военной одежде и с чемоданом. Выбравшись на дорогу и уже не оглядываясь, они зашагали рядом. Ничего не подозревая, протопали мимо, ефрейтора, замаскировавшегося в кустах, однако, едва поравнялись с сержантом, прозвучала не очень громкая, но властная команда:

— Хальт!

Оба остановились, зашарили глазами по кустам. Авдонин поднялся. Перед ним, всего в нескольких шагах, стоял офицер в полевой форме и с автоматом.

«Это они, — решил Авдонин, не отрывая глаз от переднего, свернувшего на тропу. — Тоже мне лейтенант! Откуда бы ему тут взяться в такую рань? И потом — дорожные вещи, у его спутника — даже чемодан. А что в том чемодане? Портативная рация? Главное же — самолет. Его и не видя не спутаешь с нашим…»

— Стой, — еще раз приказал Авдонин по-немецки и на всякий случай взял автомат на изготовку. — Кто идет?

Первым пришел в себя «лейтенант». Он быстро сообразил, что свой к своему обращаться на чужом языке не стал бы. Значит, им повезло.

— Свои, — произнес он отчетливо и с радостной ноткой в голосе. — И своих ищем.

— Каких своих? Судя по вашим мундирам…

— По нашим? — «Лейтенант» сдержанно хохотнул. — Но вы по ним и не судили. И слава богу… Не будем зря терять времени. В этих дебрях много наших?

— Я не знаю, много ли, но есть. Бои были жаркие, из «котлов» удалось вырваться лишь счастливчикам, — уклончиво ответил Авдонин. — Вас интересует кто-либо конкретно?

— Да.

— Кто именно?

Пауза — долгая, томительная.

— Один гауптман.

— Гауптманов в этом лесу на пальцах не сосчитать. Если хотите, чтоб я помог вам, будьте откровенны.

— Шустер.

— Это уже другое дело, — проговорил Авдонин, постепенно освоившись с обстановкой. А поначалу эта встреча вызвала в нем ощущение чего-то нереального, созданного лишь силой воображения. Трудно было поверить, что она предопределена заранее, кем-то тонко и точно рассчитана. — Если вам нужен гауптман Шустер, пойдете с нами, — добавил он. — В целях предосторожности прошу сдать оружие. Личное и строжайшее указание гауптмана.

Только теперь из кустов вышел Опара. Он приблизился к офицеру и, осмелившись сказать «битте», протянул руку к его кобуре. Тот не сопротивлялся. Более того, по собственной инициативе извлек из потайного кармана еще и крошечный браунинг, решив, что скрывать его опасно.

— Все? — спросил Авдонин. — Предупреждаю: господин гауптман наказывал нам строжайше…

— Все, все, господин унтер-офицер, — поспешил заверить «лейтенант».

Его спутник, радист, имел при себе револьвер. Опара, провернув пальцами барабан, высыпал на ладонь все семь патронов. Револьвер сунул за парусиновый ремень.

— Гауптман находится примерно в километре отсюда, — сказал после этого Авдонин, и «лейтенант» кивнул головой. — В пути прошу соблюдать максимум осторожности, шагать бесшумно, не разговаривать.

Опара встал на тропу первым, за ним — «лейтенант». Расправив под лямками вещмешка свои крепкие, широкие плечи, тот с выражением покорности и угодливости на лице поглядывал на унтер-офицера, дожидаясь его команды. Когда тронулись с места, он зашагал с завидной легкостью. Опара чувствовал за спиной его нешумное дыхание и мягкие, по-охотничьи осторожные шаги. Незаметно меняя темп, ефрейтор все время старался держать парашютиста на безопасной дистанции: если тот в какой-то миг и попытается напасть на сопровождающего или же юркнуть в кусты, Опара успеет принять нужные меры. Но судя по тому, как естественно, натурально, без подозрений прошла их встреча и с какой готовностью курьер и радист сдали оружие, в пути ничего не должно приключиться, даже в тех немногих местах, которые ефрейтор считал наиболее опасными.

Благополучно проследовали холм с густой порослью молодого сосняка, перебрались по настилу через болото. Но когда в просветах между стволами редеющих сосен уже завиднелась поляна, ефрейтор допустил оплошность. Он опять, как и вчера, только с еще большим захватом поддел носком прочное узловатое корневище.