Порочный треугольник - [49]

Контролер посмотрел билеты и с улыбкой пропустил девушку и её родителей на территорию зоопарка. У Евы замирало сердце, в груди почему-то разливалось странное трепетное чувство — предвкушение долгожданной встречи. Она только сейчас подумала, что совершенно не помнит, как именно она относилась к Саше, когда они учились вместе и дружили. Они очень часто гуляли втроём — лучшие друзья, но что именно она ощущала рядом с ним, девушка не помнила. А сердце сейчас трепетало так, будто она шла на первое свидание, и это заставляло её волноваться ещё больше и даже краснеть от неожиданно появившегося смущения. Вдруг, взгляд зацепился за чью-то темноволосую макушку, немного возвышающуюся над толпой. Лица видно не было, человек вообще стоял спиной, но что-то в душе уверенно сказало: «Это он». Ноги сразу стали ватными, Ева не могла понять, что же с ней происходит: «Наверное, это после такого долгого заточения я неадекватно реагирую на людей» — решила она: «Или…» — девушка наивно улыбнулась своей мысли: «Я вправду так соскучилась по своему другу».

Теперь нужно было незаметно улизнуть от родителей хотя бы на минутку, или пойти вместе с ними в нужном направлении, что представлялось почти невозможным, потому что начало осмотра, куда и отправились родители, было в противоположной стороне. «Саша, угораздило же тебя встать именно там!» — сердилась Ева, нервно поджимая губы. Тут на лицо её наползла невольная улыбка: «Ты хоть сам знаешь, что стоишь прямо у женского туалета, глупый?!» — это было вполне сносным выходом, теперь можно было обоснованно отлучиться на несколько минут и даже не придумывать отговорок, чтобы остаться с другом наедине.

— Пап, мам! — позвала девушка. — Я на секундочку сбегаю туда — она не двусмысленно мотнула головой в сторону туалетов, у которых, к большой её радости, собралась очередь немногим меньше, чем у касс.

Мать с некоторой строгостью взглянула на Еву, мол: «Нельзя было дома сходить? Не для того же билеты заранее покупали, чтобы в очереди стоять». Но девушка улыбнулась ещё шире:

— А вы пока можете сладкую вату купить, — хихикнула она, понимая, что и там будет ждать необозримая толпа детишек, жаждущих мягких розовых облачков на палочке.

Отец, растерянно улыбаясь, развёл руками:

— Пойдём, милая. Раз уж решили устроить праздник, то нужно идти до конца, — и оба родителя, взявшись под руки, удалились в сторону островка киосков, окруженного шумным морем голодных посетителей зоопарка.

Ева едва скрыла дикую радость, наполнившую её, от такого удачного стечения обстоятельств, она шла к неподвижно возвышающемуся над толпой затылку и судорожно думала, что сделать? Как поздороваться со старым другом, с которым не виделась, кажется, уже сотню лет, а с другой стороны, помнила их последнюю общую прогулку так, будто она была вчера? Времени раздумывать уже не осталось — прямо перед ней из толпы возникла спина молодого человека в лёгком светлом льняном пиджаке, тёмные волосы были аккуратно заплетены в косичку и доходили до самых лопаток. Ева нервно сглотнула, пересиливая неудержимую дрожь в ногах и, подняв руку, слегка коснулась мужского плеча. Время замедлило свой бег не хуже чем во сне, всё вокруг померкло, пока высокий брюнет, медленно, как в кино, поворачивался к девушке лицом. Довольно красивое и при этом достаточно мужественное лицо с ярко выраженной тревогой в каждой своей черте, заставило её замереть в какой-то странной нерешительности, а глаза… Тёмные, невероятно глубокие. Такие до боли знакомые глаза просто отбили у неё дар речи. Ева стояла молча, глядя снизу вверх на то, как беспокойство на лице юноши сменяется удивлением, а удивление перерастает в невиданную радость, расплывается счастливой улыбкой тонких, слабо очерченных губ. Растянувшийся момент вдруг снова принял привычный торопливый ритм и она, не успев опомниться, только тихо ойкнула, почувствовав, как за спиной сомкнулись чьи-то тёплые, сильные руки и старый друг сжал её в таких крепких объятьях, что не возможно стало вздохнуть.

— Ева! — прогремел радостный, чуть грубоватый голос у самого уха девушки. — Это ты! — парень чуть отстранился, не размыкая рук, и принялся целовать бледные щёки, тут же зардевшиеся румянцем. Опомнившись, он вдруг резко отпустил её, от чего девушка чуть не рухнула, пошатнувшись на ватных ногах. — Прости! Прости! — с улыбкой извинялся юноша. — Я просто так рад видеть тебя! Ты не представляешь, как рад!

Ева смотрела в его светящиеся счастьем глаза и чувствовала, как по всему телу расползается тёплая приятная дрожь, пальцы холодеют от ликующего волнения, щёки полыхают румянцем, мысли путаются, и хочется одновременно и плакать и смеяться, но больше всего — обнять друга в ответ. Именно это она и сделала — так и не сказав ни слова, она повисла на его шее и против собственной воли залилась слезами трепетной радости.

— Ева?! Ты чего, плачешь? — непонимающе, но всё ещё улыбаясь во весь рот, спросил парень, услышав тихие всхлипы. Она закивала головой, попутно вытирая слёзы о его плечо, и с трудом прошептала, пересиливая болезненно сдавленное комом горло: