Порочная игра - [57]

— Вот те вещи, которые мама хотела передать Бринсли. Они принадлежали папе. — Дженни принесла маленькую инкрустированную шкатулку и протянула ее Саре.

Сара открыла крышку и заглянула внутрь.

Там было несколько дорогих безделушек: булавка для галстука, которая могла бы стоить значительную сумму, если бы бриллиант был настоящим; перстень с крупным, квадратной формы, изумрудом, из тех, что носили джентльмены в прошлом веке, красивые карманные часы. Саре не хотелось разглядывать содержимое шкатулки сейчас, когда за ней наблюдала Дженни, но надежда облегчила груз, который, казалось, придавил грудь. Этих вещиц хватит, чтобы обеспечить будущее Тома, и, значит, денег у Вейна можно не просить.

Должно быть, у Сары действительно не было совести, потому что она не испытывала никаких угрызений из-за того, что эти семейные реликвии придется продать. Для Сары эти вещи не имели никакой ценности, не вызывали никаких сентиментальных чувств. Если бы Бринсли получил их после смерти матери, он бы сразу отнес их в ломбард, а полученные деньги потратил бы, потакая своим многочисленным слабостям. И если бы не Том, Сара сказала бы своей золовке, чтобы та все оставила себе.

Когда Сара, поблагодарив Дженни, поднялась, чтобы уходить, в коридоре зазвучали шаги. Дженни замерла и испуганно посмотрела Саре в лицо.

Выхватив у растерявшейся Сары шкатулку, Дженни спрятала ее под вышитую диванную подушку.

В следующее мгновение в гостиную вошел Питер Коул. Выражение его лица было рассеянным.

— Знаешь, Дженни, я…

Он остановился, заметив Сару.

— О, прошу меня извинить. Я не хотел вам мешать. — Он поклонился, испытывая неловкость, которую испытывал бы любой мужчина при встрече с леди, которую недавно держал у себя в качестве пленницы. — Как поживаете, леди Сара?

Она сделала реверанс.

— Как положено женщине в моем положении, Питер. Спасибо.

— Да. Хорошо. Очень хорошо. — Он вежливо и несколько натянуто улыбнулся. — Не буду вам мешать, дамы. — Он еще раз поклонился и вышел.

Сара испытала мстительное удовлетворение, став свидетельницей неловкости Питера. Ей даже захотелось улыбнуться. Но когда она взглянула на Дженни, улыбаться ей расхотелось.

Сара кивком указала на подушку, под которой лежала шкатулка:

— Питер не знает, что вы отдаете это мне?

Дженни медленно покачала головой.

Никакого завещания не было, теперь Сара была в этом уверена. Но Дженни знала, что у Сары нет денег, и решила облагодетельствовать золовку и при этом не ущемить ее гордость. Для этого и было придумано завещание матери.

Сара, опустив голову, поправляла перчатки, надеясь таким образом скрыть краску стыда, что прилила к щекам.

— Простите. Благодарю, но принять этот дар я не могу.

Она больше не прикоснется к этой шкатулке. И вновь решение самой насущной проблемы ускользало из рук. Теперь уже Дженни выглядела удивленной и обиженной. Впрочем, узнав о скорой свадьбе Сары, она порадуется тому, что невестка не приняла ее щедрого подношения.

— Дженни, я пришла сегодня для того, чтобы сообщить вам новость, которая вряд ли вам понравится. Но я хочу, чтобы вы узнали об этом первой. — Сара переплела пальцы, сжала их и шумно втянула воздух. — Я выхожу замуж за маркиза Вейна. Свадьба… состоится в самое ближайшее время в силу причин, которые я не могу обсуждать. — «Завтра. Свадьба состоится завтра». Она не нашла в себе смелости сказать это Дженни.

— Я желаю вам счастья, — беспомощно заикаясь, проговорила Дженни, забыв о шкатулке и о своем страхе перед братом.

Сара с грустной усмешкой приняла ее поздравления. Дженни желает ей счастья? В этот момент до счастья было дальше, чем до звезд.

На бракосочетании леди Сары Коул и Лукаса Кристофера Сент-Джон Морроу, шестого маркиза Вейна, присутствовало меньше двадцати человек. Сару вполне устраивало то, что свидетелями церемонии были только самые близкие родственники. На поминках Бринсли она постоянно ловила на себе косые взгляды, слышала пересуды за спиной. Можно лишь догадываться, что ей пришлось бы пережить, если бы этих светских сплетников и сплетниц позвали на свадьбу. К тому времени как об их браке станет известно в широких кругах, они с Вейном уже уедут из Лондона в его родовое поместье.

Как оказалось, вся семья Вейна проживала в Лион-Хаусе, в поместье в окрестностях Ричмонда. И если они с Вейном проведут так называемый медовый месяц в Лион-Хаусе, значит, Саре придется жить под одной крышей с матерью Вейна, его братьями и племянниками. По этому поводу Сара испытывала двойственные чувства. С одной стороны, этот брак, как и сопутствующие ему обстоятельства, не могли не вызывать подозрения у домочадцев Вейна, так что на теплый прием с их стороны и дружелюбное отношение она едва ли могла рассчитывать. С другой стороны, Сара готова была вытерпеть что угодно, лишь бы как можно дольше оставаться с Вейном наедине.

Церемония началась. Когда отец повел Сару к алтарю, ее охватила паника. Вейн казался громадным и необычайно мужественным. Он повернул голову в се сторону, и его пристальный взгляд заставил ее до абсурда остро ощутить реакции своего тела, участившийся пульс, учащенное дыхание, громкий стук сердца.