Порфира и олива - [130]
Борясь с одолевавшим его нервным возбуждением, Фуск позвал:
— Валерий!
Дверь распахнул какой-то легионер.
— Ступай-ка приведи мне раба, доставленного Карпофором.
Но не успел легионер отправиться выполнять приказ, как Фуск почувствовал новую вспышку еще более острого раздражения. Недаром отец всегда повторял ему: «Сначала жизнь, потом философия!» А он, Фуск, поступает совсем наоборот, особенно сейчас. Не станет он разыгрывать поборника справедливости. Нет, он сейчас же отправит кого-нибудь к Коммоду с докладом.
Легионер возвратился в сопровождении Калликста.
— Бесполезно, — буркнул Фуск, не поднимая головы. — Можешь отвести его назад в камеру.
А поскольку озадаченный легионер не двинулся с места, ему пришлось повторить приказ, но тут узник с легкой усмешкой пробормотал:
— Ты, Валерий, не ломай себе голову понапрасну: пути начальства неисповедимы.
Задетый за живое, Фуск поднял глаза и сурово посмотрел на него:
— На твоем месте я бы не расходовал своих сил на пустопорожнюю болтовню. Рискуешь: они могут тебе потребоваться все без остатка, чтобы встретить судьбу, которая тебя ждет.
— Я в этом не сомневаюсь.
— Если память меня не обманывает, во времена нашей последней встречи ты не носил бороды. Но, конечно, тогда ты был кем-то другим... По сути, ты ведь никогда и не переставал играть какую-то не свою роль.
Фракиец нахмурил брови:
— Может быть, тебе не стоило бы так уж доверять кривому зеркалу, в котором, как мне сдается, ты меня теперь видишь?
И он указал на свитки папируса, развернутые на столе префекта.
— Полагаю, что с некоторых пор ты все знаешь о том, кого принимал за богача из сословия всадников. Но все же, Фуск, это тот самый человек, которого ты встретил однажды утром, в такие уже давние времена. Может быть, его разум и лгал тебе, но его сердце тебя не обманывало.
Воспоминание о той встрече возле дома орфических собраний всколыхнуло в душе Фуска волну чувств. Лицо его омрачилось. Он сухо распорядился:
— Валерий, оставь нас.
Страж удалился, оставив этих двоих с глазу на глаз.
— Почему? Зачем понадобились все эти годы обмана и предательства? Почему...
— Думаю, что изложение всей истории тебе наскучит. Позволь мне в свой черед задать тебе вопрос попроще: ты бы допустил раба в собрание почитателей Орфея?
Фуск отозвался без колебаний:
— Нет, разумеется, даже речи быть не могло. Но это всего не объясняет. По сути, это не объясняет ничего. А мне нужно понять. Я хочу знать.
Калликст в раздумье прошелся по комнате:
— Что ж, отлично. Тогда слушай...
И он как можно лаконичнее пересказал всю свою жизнь до самого нынешнего часа. Время от времени он ненадолго замолкал, словно желая убедиться, что префект внимает его исповеди с доверием. Когда он кончил, Фуск долго хранил молчание, потом мрачновато пробурчал:
— А теперь-то что ж...
— Теперь меня ждет лишь то, чего я заслужил. Так что предоставь судьбе довершить начатое. Однажды ты уже много кое для кого сделал.
— Для Флавии? Ну да, помню. Увы, развязка была далеко не счастливой.
— Исполняй свой долг, Фуск.
Префект опять нервно затеребил стиль, раздираемый внутренней борьбой между долгом и привязанностью, которую все еще питал к фракийцу, да, впрочем, никогда и не сомневался, что эти узы крепки. Внезапно в памяти вспыхнуло видение: Коммод, толкающий его, Фуска, в садок с живой рыбой на глазах корчащейся от хохота толпы. Он вскочил с курульного кресла и направился к окну.
— Возможно, найдется одно средство... — и поскольку Калликст молчал, он сам, без вопроса пояснил: — Копи...
Произнеся это слово, Фуск подошел к фракийцу:
— Да, знаю, это, может быть, медленная смерть, тот же кошмар в другой форме, но как знать... хоть малый шанс... Что скажешь?
Калликст постарался улыбнуться:
— Я по-прежнему ничего собой не представляю. А ты Фуск Селиан Пуденс, префект города. Разве у меня есть выбор? Я могу тебя только благодарить, что еще раз пытаешься что-то для меня сделать. Повторяю: исполняй свой долг.
— Ох! Ты меня измучил! Долг, долг! Только и можешь, что долдонить это слово. А мой долг велит тебя выдать императору. На пытку, на растерзание зверям!
«Сначала жизнь, философия потом». Он раздраженно махнул рукой, крикнул:
— Валерий!
Легионер мгновенно появился снова.
— Освежи мою память. Завтра ведь отправляется конвой заключенных в Сардинию?
— Так точно. Трирема должна сняться с якоря с двадцатью двумя приговоренными христианами согласно списку, который ты же сам и составил.
— Превосходно. Однако придется внести уточнение: их будет не двадцать два, а двадцать три, — тут он пальцем указал на Калликста. — Этот человек отправится с ними. А теперь ступай.
Когда они вновь остались вдвоем, он обратился к фракийцу:
— Сардиния, понятно, не Капри, но это поможет выиграть время. Кто знает... Тираны, как бы там ни было, не бессмертны.
Калликст подошел к префекту, положил ему руку на плечо:
— Знаю, тебе это покажется странным, но, кроме того, что я избежал смерти, меня чуть ли не в восторг приводит возможность оказаться среди этих приговоренных...
Фуск, совершенно сбитый с толку, уставился на него, потом, в ярости размахнувшись, так отшвырнул свой стиль, что тот ударился об стену.
… Эпоха Ренессанса. Время расцвета гуманистической философии, живописи и литературы. Время, когда по Европе внезапно прокатывается волна жестоких преступлений.Кто-то хладнокровно обрывает жизни художников и скульпторов, посылая своим будущим жертвам загадочные угрожающие письма.Как остановить убийцу? Как отыскать его? Похоже, это знает лишь мальчик из Брюгге — приемный сын живописца Ван Эйка, начинающий собственное расследование…
…Перед смертью посвященный в сакральное знание иудей Абен Баруэль успел сделать лишь одно — послать ТРИ ПИСЬМА трем АБСОЛЮТНО РАЗНЫМ ЛЮДЯМ, связанным лишь жаждой поисков Высшей Истины.В каждом из писем зашифрована часть могущественной духовной тайны — тайны местонахождения священной сапфировой скрижали Еноха, которая должна привести людей к постижению Вечного…Еврейскому рабби помогут в расшифровке Тора и Талмуд…Мусульманскому шейху — Коран…Францисканскому монаху — Библия…Но по следу искателей сапфировой Скрижали, не отставая ни на шаг, идут иные искатели — агенты Инквизиции…Путь к священной Тайне открыт!..
… Крит минойской культуры. Остров, на котором некогда родилась легенда о Минотавре. Остров, где когда-то любили друг друга и погибли мужчина и женщина.… Аргентина эпохи танго. Аргентина, в которой молодой интеллектуал снова и снова видит странные сны — сны о Кноссе, лабиринте и ушедшей из жизни тысячи лет назад любимой женщине.О женщине, которая родилась снова.Надо лишь ее найти…
Начало XX века современники назвали Прекрасной эпохой: человек начал покорение небесной стихии, автомобили превратились в обычное средство передвижения, корабли с дизельными турбинами успешно вытесняли с морских просторов пароходы, а религиозные разногласия отошли на второй план. Ничто, казалось, не предвещало цивилизационного слома, когда неожиданно Великая война и европейская революция полностью изменили облик мира. Используя новую системную военно-политическую методологию, когда международная и внутренняя деятельность государств определяется наличным техническим потенциалом и стратегическими доктринами армии и флота, автор рассматривает события новейшей истории вообще и России в первую очередь с учетом того, что дипломатия и оружие впервые оказались в тесной связи и взаимозависимости.
Когда выхода нет, даже атеист начинает молиться. Мари оказалась в ситуации, когда помочь может только чудо. Чудо, затерянное в песках у Каира. Новый долгожданный роман Веры Шматовой. Автора бестселлеров «Паук» и «Паучьи сети».
Первая часть книги – это анализ новейшей англо-американской литературы по проблемам древнерусской государственности середины IX— начала XII в., которая мало известна не только широкому российскому читателю, но и специалистам в этой области, т. к. никогда не издавалась в России. Российским историком А. В. Федосовым рассмотрены наиболее заметные работы англо-американских авторов, вышедшие с начала 70-х годов прошлого века до настоящего времени. Определены направления развития новейшей русистики и ее научные достижения. Вторая часть представляет собой перевод работы «Королевство Русь» профессора Виттенбергского университета (США) Кристиана Раффенспергера – одного из авторитетных современных исследователей Древней Руси.
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Испания. Королевство Леон и Кастилия, середина 12-го века. Знатного юношу Хасинто призвал к себе на службу богатый и влиятельный идальго. Не каждому выпадает такая честь! Впору гордиться и радоваться — но не тогда, когда влюблен в жену сеньора и поэтому заранее его ненавидишь. К тому же, оказывается, быть оруженосцем не очень-то просто и всё получается не так, как думалось изначально. Неприязнь перерастает в восхищение, а былая любовь забывается. Выбор не очевиден и невозможно понять, где заканчивается верность и начинается предательство.
Пожалуй, нет на нашей планете ни одной культуры, в которой не использовались маски. Об этом свидетельствуют древние наскальные рисунки, изображающие охотников в масках животных. У разных народов маска сначала являлась одним из важнейших атрибутов ритуальных священнодействий, в которых играла сакральную роль, затем маски перекочевали в театры… Постепенно из обрядов и театральной жизни маски перешли в реальную, став обязательным атрибутом карнавалов и костюмированных балов. Но помимо масок украшающих и устрашающих, существует огромное количество профессиональных масок, имеющих специфические свойства: хирургическая – защищающая чистоту операционного поля, кислородная – подающая воздух больным и ныряльщикам, спортивные маски, сохраняющие лица от повреждений.