Порченая кровь - [4]

Я схватил коробку с паровозиком и пулей вылетел из мастерской на улицу.

* * *

Шефа дождался у дверей кабинета. Еще бы. Ведь до офиса добрался за час до начала рабочего дня, чем напугал охрану здания. Шеф увидел мою гордую улыбку и чуть не упал.

– Починил?!

Я не менее гордо кивнул и был приглашен в кабинет на демонстрацию.

Шеф с лупой буквально излазил все закоулки миниатюрного локомотива.

– Как тебе это удалось? – Он наконец убрал модель в коробку.

– Мне порекомендовали хорошего мастера.

– Интересно, он в самолетах разбирается? А то у меня уже год «Илья Муромец» разбитый лежит.

Я протянул белую карточку с номером телефона.

– Мастер Аш-Ноль. Только не откладывайте со звонком. Он редко бывает в городе.

Ольга Рэйн, Виктор Точинов Стечение обстоятельств

Нет в мире древесины более редкой и ценной, чем мореный дуб.

Цари дарили возлюбленным черные шкатулки дивной работы; через круглый стол из черного мореного дуба Артур, хмурясь, смотрел на Ланселота. Король английский требовал у парламента в подарок к коронации особый трон – «дабы целебные свойства его способствовали праведному правлению». Казны англичанам хватило, но драгоценный трон способствовал королевской праведности недолго – через три года сгорел в пожаре, очевидцы говорили, что в сердце огненного вихря горящий дуб искрил зеленым.

«Волшебное дерево» – так про него говорили, и даже невосприимчивые к магии челы не могли не чувствовать мягкую, мощную энергию, которую дарят прикосновения к мореному дубу.

Все стихии вносят свой вклад – земля питает дерево, воздух держит, солнце насыщает. Вода же коварна – одной струей поит, а другой подмывает корни, чтобы погубить, свалить, утащить дуб на дно, засыпать песком и илом, запустить древнюю магию. Сотни лет в темноте и тишине дерево меняет свою природу – сердцевина становится окаменевшим серым дымом, кора – черным холодным углем. Кипят тайные процессы, меняется энергия, накапливается магия из воды, из песка, из земли и бесчисленных крохотных жизней, сотни лет начинающихся и заканчивающихся вокруг погребенного ствола.

И когда приходит добытчикам удача – находится такой дуб, – сконцентрированная веками в черном дереве магия снова выходит в мир. К тем, кто умеет ею пользоваться, к тем, кто умеет ее чувствовать и ценить. Дорого ценить перерожденную драгоценность.

Беда лишь в том, что для того, чтобы стать таким, дерево – то, что рождалось из желудя, росло, тянулось к свету, вздрагивало юной листвой, зимой засыпало, укутанное снегом, – это живое дерево должно умереть.

Так же как живое сердце…

Бранислав, дружинник Зеленого Дома

Они сидели в машине и смотрели вниз, на реку. Точнее, на реку смотрела девушка на пассажирском сиденье – брови над зелеными глазами нахмурены, губы решительно сжаты. Молодой человек за рулем смотрел только на нее. Оба молчали, в тишине слышен был сердитый, настойчивый звон комаров, пытавшихся проникнуть в салон черед поднятые стекла – к теплой крови, к вкусной поживе.

– Пойдем, – наконец сказала девушка. – Хочу поближе подойти, осмотреть место.

– Ну, не знаю, Мира… место тут какое-то… дикое, никто сюда по доброй воле не сунется… еще и комары размером с коня.

– Самое то, – кивнула Светомира, легко спрыгнула на мягкий мох у грунтовки, двинулась в лес, будто танцуя. Бранислав поколебался полсекунды, но запер машину и пошел за девушкой, активизировав отгоняющий комаров амулет.

– Знал бы, куда ты меня затащишь, – сапоги бы резиновые надел, – пробурчал он, оттирая о траву жирную подмосковную грязь с модельных ботинок.

Мира услышала, остановилась, обернулась к нему с грустной улыбкой.

– Ну ты же не думал, что я собираюсь вызвать на дуэль собственную сестру посреди Боровицкой площади? Правда же, не думал?

Бранислав вздохнул. Он вообще не думал, что Светомира когда-нибудь кого-нибудь вызовет на дуэль. Особенно младшую сестру, совсем еще девчонку. Она уже ушла вперед, к реке, он не видел ее лица, – но помнил его, как свое собственное. Нос чуть вздернутый, губы, всегда готовые улыбнуться, – нежное лицо, глаз не отвести.

Светомиру он давно знал, с детства – мухи не обидит, добрая она всегда была, слишком добрая. Он-то сам уже три года – дружинник Зеленого Дома, повидал и кровь, и смерть, и прочувствовал то особое боевое безумие, без которого не причинить ни того ни другого. Как представить, что Мира наполнится злостью достаточно, чтобы поднять руку на сестру? Руку с плетью?

Бранислав поправил на плече сумку с водой – Светомира не позаботилась взять, а он за двоих подумал. Сейчас она по лесу побегает, солнце ее напечет, захочет пить – а ему будет что предложить. Забота в мелочах проявляется. Но она увидит, еще немножко, и непременно поймет, на кого стоит тратить свои чувства, а кто пыль на ветру, кто не стоит внимания.

Из машины казалось, что до реки совсем близко, но топать пришлось добрых минут пятнадцать. Вокруг все цвело, шумело, жужжало – лес жил своей извечной жизнью, радовался яркому летнему утру. У самого берега какой-то цветущий куст пахнул так сладко, что от запаха даже начинало подташнивать.

Река, медленно и лениво струившаяся сквозь лес, была неширока – даже здесь, на круглом глубоком омуте, почти лишенном течения, между берегами было метров тридцать, а мелководные перекаты и вовсе перепрыгнуть можно было бы, если хорошенько разбежаться да усилить прыжок волшебным амулетом.