Поражение демона - [24]

— Конечно, я запомнила вас, ребята, еще с прошлой Ярмарки. — Син вернула нож в карман. — Да и кто бы не запомнил?

— Вообще-то, — смущенно уточнил Алан. — Это была моя первая игра в покер.

Син рассмеялась открыто и радостно, восхищенно сияя улыбкой, как солнечный свет играющий на водах Темзы, абсолютно счастливая от того, что кто-то разделял с ней игру.

— Что ты здесь делаешь? — тихо спросила она. — Ты следил за мной?

Несколько раз парни уже преследовали ее, и это было отвратительно и пугающе. Они следовали за ней, желая обладать, скрытно и без ее согласия. Син приходила в ярость от такого. Алан, если и преследовал ее, то с целью помочь. Она не могла на него рассердиться, скорее, чувствовала себя польщенной. Для нее было внове знать, что кто-то симпатичный и юный, следит за ней. В личных отношениях девушку преследовали неудачи, она редко испытывала интерес настолько сильный, чтобы пережить разлуку от одной встречи до другой. Да и как можно было всерьез воспринимать парней, использовавших ее в качестве развлечения в лучшем случае, или только строящих глазки — в худшем. Алана она воспринимала всерьез. Он смотрел на нее сверху вниз серьезно и внимательно, видя больше, чем другие. Ей хотелось, чтобы Алан видел это и ему нравилось то, что он видит.

— Я следил за кое-кем другим, — ответил Алан.

— Понятно.

— Но потом увидел тебя и подумал, что тебе могла бы понадобиться моя помощь. Хотя, ты и сама бы справилась, я уверен.

— Спасибо, — Син, задыхаясь от боли, попыталась непринужденно улыбнуться. — Я действительно признательна тебе за помощь. Если я тебя задерживаю, ты можешь идти по своим делам, не стесняйся. Спасибо еще раз. Ты в порядке?

— Да, все отлично. — Алан воспользовался ее разрешением и, прихрамывая, стал подниматься по склону. Син бессознательно повернулась в сторону реки, догадываясь, наконец, за кем следил Алан и, осознавая, что у нее по-прежнему не было форы перед Мэй. На белоснежной, сияющей палубе яхты стояла Селеста Дрейк, а рядом с ней — абсолютно невозмутимая Мэй.

Син не прислушалась к словам Маттиаса, когда он предупреждал ее насчет соперницы. При всей своей ревности, она считала Мэй подругой, кому можно довериться. Сейчас у Син было не так много людей, достойных доверия. Облака над рекой разошлись, солнце рябило в воде, подсвечивая розовые яркие волосы Мэй. В волосах сиял знак — кинжал, рассекающий круг — знак посланника, человека, служившего магам.

Со станции метро Син позвонила отцу и спросила, может ли она приехать повидаться с ним. По телефону его голос звучал устало и безразлично, он тяжело и много работал.

— Это не обязательно, я просто хотела повидаться. Не хочу навязываться, — торопливо сказала девушка.

— Да не проблема. Пожалуйста, приезжай, Си, — ответил отец, как делал это обычно. — Я всегда рад тебя видеть.

Син вернулась в подземку, перешла с Кольцевой линии до Брикстона, долго шла к дому отца от метро. Она столько раз отвергала предложения встретить ее, что отец перестал предлагать. Син любила ходить пешком, используя это время одиночества, чтобы подумать и побыть наедине с собой, но сегодня чувствовала лишь опустошение. Слишком много навалилось разом, угрожая раздавить ее — Мэррис одержима и почти потеряна, Мэй — предательница, Лиди того и гляди выдаст себя, а любимая Ярмарка висит неподъемным ярмом на шее, топя ее в омуте. В такие дни Син едва могла вздохнуть, словно на самом деле пробиваясь со дня к поверхности.

Она шла мимо обшарпанной библиотеки, по длинной дороге сквозь парк, мимо многоквартирных домов, пока не достигла квартала без магазинов с красивыми домиками. На улице, где жил отец, росли старые деревья, их корни вылезали из-под земли, взламывая тротуар, а кроны сооружали золотистую крышу над головой, усеивая цемент зеленым и коричнево-желтым ковром, с редкими вкраплениями алого. Син считала дом прекрасным — с остроконечной крышей, огромными прямоугольными окнами — он выглядел как дом, где живут простые, приятные люди без скелетов в шкафу. Забавно, что в нем была комната для неё. Она не спала в ней ни дня, с тех пор как родители расстались. Отец пытался сделать этот дом их пристанищем насовсем, а мама нигде не хотела оставаться надолго. Син всегда любила этот дом. Ей нравились её двоюродные сестры со стороны отца, танцевавшие с ней на карнавале в Ноттингем Хилл, и она была бы не против осесть в подобном доме, но не могла смириться, что ей тогда останется только танцы раз в месяц на Ярмарке. В конце концов, папа поселился в доме без них.

Девушка постучала в дверь, покрашенную в синий цвет. Отец сразу же открыл ее, как делал всегда, словно боялся, что она устанет ждать и уйдет.

— Си, — отец обнял ее. Они были почти одинакового роста теперь. — Прекрасно выглядишь! Я рад тебя видеть.

— Да, мало что изменилось, — Син улыбнулась особой улыбкой, только для него. Отец с мамой разошлись так давно, но они привыкли притворяться.

— Выглядишь немного уставшей, — отец выпустил ее из объятий и погладил по лицу. — Знаешь, если бы ты решила остаться тут подольше, хотя бы на неделю, я был бы очень рад.

— Я знаю, — сказала Син и проскользнула на кухню. Отец три года назад обновил там линолеум. Бабушка Тесс, готовившая сэндвичи на кухне, окинула Син неодобрительным взглядом, как делала всегда, завидев внучку. Скорее всего, бабушка видела в ней прекрасную белую женщину, ее мать, соблазнившую её сына и разбившую ему сердце. Бабушка не знала о Ярмарке Гоблинов, но отец знал, хотя и не смог понять, почему мама не перестанет танцевать.