Пора свиданий - [115]

— Я очень хотел бы, — спокойно ответил нормандец, — но, к сожалению, это невозможно.

— Почему же?

— Потому что Морган нет здесь.

— То есть как нет?

— Я говорю правду: Морган исчезла, можете посмотреть сами.

— Так где же она?

— Откуда мне знать! Никто ничего не видел и не слышал… Скажу вам, что нет еще одной лошади, Ролана, которого нам дал аббат.

— Это невероятно! Как две лошади могли выйти и их никто не заметил?

— Несомненно, тот, кто их увел, имел возможность войти, не привлекая внимания… Он хорошо знает аббатство.

— И к какому заключению ты пришел? — спросила Катрин, усаживаясь на охапку соломы.

Готье ответил не сразу. Он думал. Потом неуверенно посмотрел на Катрин.

— Получается, что Ролан, украденный вместе с Морган, это тот самый конь, которым обычно пользовался Фортюна, если ехал в Орияк или еще куда-нибудь.

— А когда он отправился в Кальве?

— Нет. Вы же знаете, что он никогда не соглашался ехать туда верхом, а ходил пешком… из-за мессира Арно.

Теперь пришла очередь задуматься Катрин. Она выдернула соломинку и рассеянно жевала ее. Мысли роем носились в ее голове.

— Спрашивается, действительно ли мне снился сон?.. А если это было предчувствием?

— Что вы хотите этим сказать?

— Ничего. Объясню потом. Седлай двух лошадей и предупреди, что мы уезжаем на целый день. Я пойду надену мужской костюм.

— Куда мы поедем?

— В Кальве, конечно. И как можно скорее.

Глава вторая. ДОЛИНА СМЕРТИ

На развилке двух дорог всадники остановили лошадей, не зная, какую из них выбрать. Бедная деревня Кальве виднелась на горизонте. Отсюда Катрин могла видеть и базальтовый склон замка Карлат, ощетинившийся башнями и бастионами. Она смотрела в их сторону с понятным волнением. Там она пережила счастливые дни своей жизни, оттуда бежала в грозную минуту. Вид знакомого величественного замка придавал ей мужества.

К развилке приближался возвращавшийся с полей крестьянин с мотыгой на плече. Готье, не слезая с лошади, спросил его:

— Знаешь ли ты, добрый человек, где находится дом для прокаженных?

Крестьянин поспешно перекрестился и показал на одну из дорог.

— Спуститесь к реке… Увидите большой дом, огороженный стеной. Это там. Но после не заезжайте в деревню.

И он удалился быстрым шагом в сторону деревни. Катрин повернула лошадь в указанном направлении.

— Поехали, — сказала она.

Дорога спускалась к Амбене, небольшой речке, огибавшей холм Карлат. Полоска ивовых кустарников обозначала ее русло. Катрин ехала впереди, молча покачиваясь в седле. В большом смятении она двигалась к тому месту, о котором часто думала, но к которому никогда не осмеливалась приблизиться. Скоро она будет рядом с Арно, в нескольких шагах от места, где он живет. Может быть, ей удастся увидеть его? От этой мысли сердце билось сильнее, и все равно она не могла избавиться от предчувствия, поселившегося в ней с самого утра…

Дорога пролегала теперь через заросли кустарника. Вся в выбоинах, со следами старой колеи и глубокими ямами, она использовалась, видимо, редко. Катрин и Готье затратили гораздо больше времени, чем предполагали, и солнце начинало уже садиться за высокие кроны деревьев. Лес, словно естественный барьер, поднимался между людьми и этими отверженными из Кальве. Потом неожиданно в конце спуска всадники объехали островерхую скалу и очутились на берегу речки. Представшая перед ними долина, откуда доносилась монотонная песня реки, являла собой грустную, отталкивающую картину.

Катрин резко остановила свою лошадь у опушки леса. Подъехал Готье, и они застыли, пораженные увиденным. На небольшом расстоянии поднималась каменная ограда… но только ограда, потому что внутри ее не было ничего, кроме обгоревших развалин и сохранившейся арки, служившей ранее входом в часовню. Сорванные створки ворот болтались на уцелевших петлях; внутренний двор лепрозория был завален обгоревшими обломками… Только зловещие стаи ворон, кружившиеся в небе, нарушали мертвую тишину.

Катрин побледнела, закрыла глаза и едва не упала в обморок.

— Арно погиб, — причитала она… — Это его призрак являлся ко мне ночью!

Одним прыжком Готье очутился на земле. Его мощные руки сняли молодую женщину с лошади. Он положил ее, бледную, дрожащую, на траву у дороги и стал растирать похолодевшие руки.

— Мадам Катрин! Ну, же… Придите в себя! Смелее! Прошу вас!

Но сознание покидало ее, и она не могла избавиться от ощущения, что жизнь, словно вода, вытекает из ее тела. Тогда Готье осторожно пошлепал ее по щекам, стараясь не причинить сильной боли своими лапищами, способными снести голову с плеч. Побледневшие щеки стали пунцовыми. Катрин открыла глаза и посмотрела недоумевающе. Он смущенно улыбнулся ей.

— Извините, у меня не было другого выбора. Подождите, я принесу свежей воды.

Обойдя сгоревшее здание, он побежал вниз к речке, наполнил водой кружку, которую всегда носил на поясе, и, вернувшись, напоил Катрин, как заботливая мать. Реакция не замедлила последовать: молодая женщина разрыдалась. Стоя перед Катрин, он дал ей выплакаться, потому что верил в успокоительное действие слез.

Готье не произнес ни одного слова, не сделал ни одного жеста, чтобы остановить рыдания. Постепенно Катрин успокоилась, подняла бледное лицо с покрасневшими глазами и бросила на нормандца взгляд, полный отчаяния.