Пора созревания - [40]

Под утро мне привиделась Вендлгард с единоверками. Будто они захватили власть в Трунзео. Явный бред: церковь уже в XII–XIII веках всерьез занялась урезанием прав женских монастырей, правда, это усиленно затушевывается историческими хрониками.

Из долины пополз туман. Я без толку проторчала первую половину дня дома. Факс и телефон подозрительно бездействовали. Когда принесли почту, я занялась ею, и, видит Бог, не зря.

Приятельница-германистка из Зальцбурга прислала копии выдержек из двух собственных книг. Оказалось, что фамилия Вендл (Вендель) восходит к тем же корням, что и слово «вандалы». Путем соотнесения с древневерхненемецким наречием приятельница пришла к выводу, что имя, которое меня интересует, означает что-то вроде «приют странников». Я, мягко говоря, воодушевилась и тотчас принялась строчить письмо Самур-оглы, чтобы он занялся поиском синонимов слова «Вендлгард». Я не удержалась от замечания, мол, с ним довольно близко соприкасается слово «дервиш»,[28] при условии что наша героиня обрела свое имя в церкви Траункирхена как бенедиктинка. Если она действительно явилась в Австрию с Софией Ласкари, то проделала весьма длинный путь. А страннику — каждый, кто долго путешествовал, знает — необходимы приют и защита.

Я как можно компактнее описала наши изыскания и находки последних дней, дабы Самур-оглы не отставал от общего забега: ведь шансы на победу у всех должны быть равны.

День протекал спокойно. Руки мои трудились в саду, а мысли были целиком заняты «приютом странников». Я подозревала, что имя аббатисы содержит много больше, чем просто указание на конкретное лицо.

Несомненно, аббатиса считалась олицетворением некоего божества. Вопрос состоял только в том, кто ее назвал Вендлгард. Сторонницы? Или сама она возомнила о себе сверх всякой меры подобно Мансуру аль-Халладжу, казненному в Багдаде в X веке за то, что утверждал: «Я есть истина!» (Впрочем, Христос пошел еще дальше, говоря: «Я путь, истина и жизнь!») А если так, то не постигла ли ее кара Божья? Или она добровольно приняла смерть от людей ради единения с Богом?

Но разве не минули мрачные 800-е годы и язычество не уступило место христианству? Разве Карл Великий не запретил категорически человеческие жертвоприношения?

Запретил, да что толку?

Преисполненная праведного гнева на мировую историю, я обстригла почти до корней бабочковый куст, уверенная, что ему это полезно в преддверии зимы. Но, отступив на полшага, я с сожалением констатировала: куст пал жертвой охоты на ведьм. Я ведьма? Нет. Меня кто-то преследует? Нет. Тогда почему куст пострадал от моего гнева?

Позвонила Августа и попросила уделить ей немного времени.

— Остальное при встрече, — добавила она со смехом.

Я вымыла руки специальным средством, пахнущим апельсином, оно включает специальные частицы, которые заботятся о безупречной чистоте рук, и летом расходуется у меня в доме целыми флаконами.

Дни стояли достаточно теплые (особенно в послеобеденное время) для того, чтобы расположиться на террасе. Я быстро порезала любимый кекс с инжиром и поставила на стол. Когда Августа подошла к воротам, я заваривала чай. Она явно чувствовала себя окрыленной, лицо сияло.

— Ну, как оно прошло? — полюбопытствовала я без особого интереса.

Она озорно улыбнулась:

— Я по-прежнему нахожу вашего пастора душкой, несмотря на то…

Она села и подвинулась к столу так, что каменные плитки на полу взвизгнули. Наверняка Августа ожидала расспросов по поводу ее «несмотря на то», но я молча налила в чашки чай.

— Ты сама видела, — защебетала Августа, — как он меня избегал. — Похоже, она была в превосходном настроении. — Но пастор поневоле открыт для общения. И хотя такие, как я, встречаются ему не каждый день, однако точно встречаются. И не поддаться искушению стоит определенных усилий…

Я положила руку ей на плечо:

— А хроники? Как обстоят дела с Вендлгард? Мы продвинулись дальше?

— Ах, хроники! — Казалось, Августа почти забыла о главном. — Да, была некая госпожа Вендлгард, ей предъявили обвинение в воровстве и проституции и подвергли наказанию. Фигурирует в хрониках начала XV века.

— Ее утопили?

— Не ее — прабабку.

— Больше никаких деталей?

— Никаких. По крайней мере в тех хрониках, которые мне позволено было просмотреть.

Следовательно, не утопленная бабка была причиной победного вида Августы.

— А чего сияешь, как блин на именинах?

Августа расплылась в широкой улыбке:

— По-моему, я идентифицировала второе письмо Вендлгард.

— Ты установила, кто автор?

— М-м! — Августа быстро закивала.

— Ну и кому оно принадлежит?

— Катарине фон Сиен, — прошепелявила она и промокнула салфеткой капли чая на губах.

Во мне поднялся вихрь мыслей.

— Она же появилась на исторических подмостках только в XIV веке. Конечно, она ближе к Незими, но гораздо дальше от Вендлгард.

Августа кивнула с видом триумфатора. И все-таки я уточнила:

— Ты говоришь о той Катарине, которая рассматривала отрезанную крайнюю плоть Иисуса Христа как свое обручальное кольцо?

— Именно. Я припомнила, что каждое письмо она заканчивала: «Дальше я ничего не скажу» или «Больше я ничего Вам не напишу». Эта пустая фраза стоит и в конце второго послания, приписываемого Вендлгард.