Пора охоты на моржей - [46]

Перевернутая байдара с присыпанными галькой бортами лежала на месте, но ни одного вельбота на берегу не было.

— Все ваши с колхозниками ушли, — сказал ему появившийся из тумана эскимос Ыкына, тоже работник промкомбината. Он делал чемоданы, обтягивал их нерпичьей шкурой и украшал вышивками и инкрустациями из кости. — Слышишь, стреляют!

И снова с моря донеслись выстрелы.

— Вместо того чтобы самим охотиться, расселись по колхозным бригадам, как иждивенцы, — злился он.

— Напэлягыт! Бросили тебя! Много спишь! Много спишь! — откуда-то сверху дразнила Номнаут.

Владик сердито швырнул камень в сторону Номнаут, который, конечно, не долетел до цели, и бегом вернулся в ярангу. Видя его растерянность Кэйнынеут старалась успокоить Владика:

— Ты не сердись на них, — говорила она по-чукотски, так как не знала русского языка, а Владик не понимал эскимосского. — Им же моржовое мясо нужно, вот они и отправились с колхозниками. Утоюк тоже говорит, что на вашей байдаре нельзя выходить далеко в море, — и налила Владику кружку чая, придвинув поднос с мелко нарезанным моржовым мясом.

Есть не хотелось. Владик снова вышел на улицу, постоял у порога. Туман по-прежнему окутывал поселок, внизу темнело тихое и спокойное море. Оттуда временами доносились залпы: так бьют моржа только на льдинах. С чувством глубокой обиды на своих промкомбинатовцев он зашел в комнату, не раздеваясь прилег на кровать и взялся за книгу. Но чтение не шло в голову, и он швырнул книгу на пол.

Было часов десять утра, как вдруг в чоттагине раздался топот ног, и он услышал:

— Влятик дома?

— Да, дома, — ответила хозяйка.

Открылась дверь, и он увидел колхозного моториста Гонома из бригады Кагье.

— Влятик, — закричал он по-чукотски, — давай скорее, поезжай с нашей бригадой. Сегодня много моржа, охота хорошая. Давай! У нас мотор сломался! Проржавела рубашка цилиндра, и я еду в Увэлен за другой. Ваш мотор все равно лежит без дела. Помоги нам!

Владик, как подстегнутый, вскочил с кровати.

— Ладно, где стоит ваша бригада?

— Там, у припая, тебя ждут. Кагье сказал, что Влятик не откажется.

Гоном выскочил на улицу и прямо с обрыва скатился к берегу. Владик быстро надел нерпичьи штаны, длинные, до колен, торбаза, нырнул в кухлянку, накинул сверху белую камлейку, схватил свечи, магнето, которые лежали в сухом месте над печкой, подпоясался ремнем с охотничьим ножом и бросился вслед за Гономом.

На берегу у байдары его уже ждали Эйнес и Тэютин, молодые охотники из бригады Кагье. Они приподняли борт байдары, достали мотор, ящичек с инструментами и бегом пустились к кромке небольшого припая, где их ожидал вельбот. С Владиком была винтовка и вещмешок с запасными брюками, чижами и торбазами, чукотский дождевик и немного еды.

— Ок, етти! — дружно крикнули ему с вельбота, а Кагье приветливо закивал головой и тихо сказал:

— Я же знал, что Влятик придет.

Владику помогли установить мотор в ящик-колодец. Он поставил магнето с катушкой зажигания, ввернул свечи. Покончив со сборкой, Кагье дал знак, и вельбот отчалил от припая.

— Мотор этки, плохой. Далеко нельзя уходить, — предупредил он Кагье.

— Ничего. Будем осторожными, — ответил Кагье.

После нескольких рывков мотор глухо затарахтел, и вельбот пошел в открытое море.

Владик посмотрел на берег и не увидел вредную Номнаут, а ему так хотелось, чтобы она видела, как у него заработал мотор. «Набегалась, наверно, и сейчас дрыхнет на теплых шкурах», — подумал он и улыбнулся.

Высокий скалистый берег скрылся в тумане, и вельбот оказался в сплошном молоке. Кагье, сидевший на корме и не выпускавший из рук румпель, выдвинул из-под кормовой банки ящик с морским шлюпочным компасом и засек курс.

Охота на моржей

Этот выход в море запомнился Владику на всю жизнь. Вот тогда он действительно познал, что такое настоящий морской охотник.

Бригада Кагье состояла из девяти человек. В числе их двое мальчишек, которых взяли на такую охоту впервые, — это Ёорэлё и Ыттылен. Обоим лет по двенадцать, но их отцы считали, что им уже пора привыкать к настоящей охоте, а не гоняться по поселку за утками с пращой и костяшками. Правда, ружей и гарпунов ребятам пока не доверяли. Сидели они рядом с Владиком, помогали подливать в бачок бензин, вытаскивать мотор из колодца, выкачивали из вельбота воду, варили на стоянках еду, кипятили чай.

В носу вельбота расположились стрелки-наблюдатели и гарпунеры Эйнес и Теютин. Им лет по двадцать, но они уже признаны всеми увэленцами настоящими зверобоями и могли охотиться самостоятельно. На них, сильных и ловких, заглядывались увэленские и науканские девушки, а матери будущих невест считали их достойными женихами, которые могут содержать жен и детей. Около Эйнеса и Теютина лежали надутые пых-пыхи, а рядом наготове — два гарпуна с уже надетыми наконечниками. У наблюдателей всегда есть бинокли. В туман они бесполезны, но все равно Теютин и Эйнес по очереди стояли в носу вельбота и следили за морем. Если появлялись льдины, наблюдатель подымал правую или левую руку и давал знать Кагье.

За наблюдателями сидели стрелки Куттегин, племянник Кагье и один из лучших гарпунеров, а рядом с ним пристроился сын бригадира Тымневакат. К Тымневакату Кагье относился так же, как и ко всем членам бригады, ни в чем его не выделял. И если бы Владик не знал их обоих, то никак нельзя было подумать, что это сын бригадира.