Пора охоты на моржей - [44]

В гостях у науканцев

Наукан — древний эскимосский поселок. Расположен он у самого мыса Пээк на пологой террасе, похожей на выщербленную каменную ступеньку, и издали напоминает кавказский аул. Террасу прорезает глубокий, с крутыми бортами овраг, по которому летом бурно бежит ручей с прозрачной холодной водой. По правую и левую стороны оврага на склоне террасы, круто обрывающейся к морю, прилепились эскимосские жилища. Задние стены жилищ врыты в склон, а крыши покрыты старыми, почерневшими моржовыми шкурами; лишь на некоторых из них желтыми прозрачными заплатами светятся свежие. Перед жилищами навалены камни, стоят с древних времен стойки из челюстей гренландских китов, на которых растянуты лахтачьи ремни.

Внутреннее устройство жилищ такое же, как и у увэленцев: просторный чоттагин, где в центре расположен очаг и загородка, преграждающая вход собакам в жилое помещение. Дальше, у задней стены, стоит квадратный меховой полог из шкур оленей. Такие жилища имеет большинство эскимосов, но некоторые, их мало, живут в американских домиках из тонких дощечек, утепленных шкурами, с меховыми пологами. Среди шляпок эскимосских яранг по левую сторону оврага стоит большая деревянная школа на огромных угловатых камнях, подложенных под фундамент. Напротив школы — искусственная площадка, где натянута волейбольная сетка.

Население Наукана образовалось из древних родов, живших когда-то в ныне покинутых селениях Нунегнин, Мемрепен, Валкатлян, Кеныпен, а некоторые переселились на азиатский берег с Аляски. Жили науканцы отдельными родами, и жилища каждого рода стояли обособленно. Род возглавлял старейшина. Один род назывался ситкунагмит, и его люди слыли самыми удачливыми, сильными и ловкими охотниками. Другой назывался маюгягмит — это были замечательные танцоры и сочинители танцевальных песен. Род сагарагмит был непревзойденным строителем землянок нынлю, а вот род уныкогмит считался набожным и ленивым, но об этом не говорили: люди сильно обижались и лезли в драку. Роды же мамрохпагмит и нунагмит назывались как их древние селенья Мамрохпак и Нунак. Они были и замечательными охотниками, и строителями, и не уступали никому в танцах и песнях. Главенство в Наукане держал род имтугмит из селения Имтук, что около Сиреников. Этот род считался первопоселенцем и основателем села, был гуманным и справедливым, ему принадлежала вся власть, из него и только из него выбирали нуналика — старейшину села, слово которого для науканцев считалось законом. Так было раньше. Но в двадцатых годах избрали поселковый Совет, и власть перешла к нему. Почти все старейшины рода вошли в этот Совет, но вскоре в него стали избирать и других достойных жителей села из числа лучших зверобоев.

Хотя и состояли науканцы из нескольких родов, различных по происхождению и месту древнего жительства, но они были дружны и считались по всему чукотскому побережью непревзойденными зверобоями и мореходами, а женщины — самыми искусными швеями и добрыми хозяйками. Правда, иногда возникали мелкие недоразумения между жителями двух половин села, разделенных оврагом. Начинали ссору представители рода мамрохпагмит или нунагмит. Обычно случалось это тогда, когда старички, подвыпив, ударялись в воспоминания. И какому-нибудь нунегнинцу вдруг приходила на память легенда, как убили в древности мамрохпенцы ручного кита, выращенного людьми, который приводил несметные стада йитивов — гренландских китов к берегу. Нунегнинцы имели всегда богатую добычу и жили счастливо, пока не был убит ручной кит, и обвиняли в этом мемрепенцев. Мемрепенцы же, наоборот, считали, что кита убили нунегнинцы. Так и возникала ссора. В нее вовлекались представители и других родов. Местом встречи было дно оврага. Чтобы не увечить друг друга, дрались рукавицами, наполненными галькой. Удар бывал тяжелым, им запросто сваливали с ног. Когда какой-нибудь старик, поглаживая ушибленное место, приходил в себя и говорил: «Да что же мы всяким сказкам верим, а может, и не было никакого кита?» — драка прекращалась.

Но такое случалось редко. Стоило появиться у Наукана вельботу или байдаре, как раздавался крик «Рай-рай», и науканцы, побросав дела, бегом спускались к берегу. Как только гости перекидывали на берег ремень с вельбота, они тут же оказывались на суше, подхваченные десятками дружеских рук. А когда в 1936 году пришла беда — неожиданно умер, возвращаясь пешком с партийной конференции, первый председатель колхоза Аёек, — все мужчины Наукана пришли в Увэлен, на руках унесли тело уважаемого человека и похоронили его на мысе Дежнева, поставив памятник с красной звездочкой. Аёек был из рода мамрохмагмит, а его родной поселок Мамрохпак как раз и располагался на мысе Дежнева.

Науканцы гордились своим местом и считали его самым удачным для охоты. Ничего, что поселок стоял на крутых скалах, — жители его никогда не жаловались на неудобства. Свободно поднимались по крутому обрыву с тяжелой ношей, а зимой надевали на ноги специальные кошки, чтобы не скатиться вниз. С высокой террасы хорошо просматривалось море, виднелся остров Ратманова. Эскимосы называют его Имаклик, чукчи — Имэлин. В ясную погоду четко обозначались синие берега Аляски. Перед глазами простиралась ширь Берингова пролива. Жилища эскимосов имели выход к морю, и науканцам не надо идти куда-то на скалу, как в Увэлене: все видно прямо с порога. Стоило кому-нибудь заметить моржей или кита, как через несколько минут вельботы и байдары были на воде.