Всем своим существом она ощутила этот взгляд, будто солнечный удар внезапно поразил ее. Она задрожала от нахлынувших на нее чувств, тело напряглось как струна, сердце учащенно забилось. Когда-то она любила этого человека. Он подарил ей величайшую радость, и причинил невыносимую боль, уйдя из ее жизни. Она так старалась вытеснить его из сердца и памяти, но только сейчас поняла, что ничего не забыла. Несмотря ни на что, она вновь затрепетала под его взглядом, как при первой встрече, потянулась к нему со всей страстностью своей натуры. Она никогда не сможет оставаться к нему равнодушной. В глубине души Клаудия всегда знала это, но жизнь преподнесла ей немало жестоких уроков. Самым горьким из них было то, что этот человек ничего не забудет и никогда не простит ее. Неизвестно, что привело его сюда, но только не любовь или какие-то добрые чувства. В этом она не сомневалась. Приняв недоступный вид, она заставила себя подойти поближе. Ее волнение выдавала только бледность, проступившая под загаром. Внешне он совсем не изменился. Это был все тот же Тайлер, каким она его помнила, с теми же синими глазами, которые пылали когда-то такой неукротимой страстью. То время ушло безвозвратно, перед ней стоял незнакомец, рассматривавший ее с холодной отстраненностью.
Клаудия остановилась в нескольких шагах от него.
— Привет, Тайлер, — отрывисто бросила она и удивилась, как хрипло прозвучал ее голос, словно заржавел от долгого молчания.
— Здравствуй, Клаудия. — Ни проблеска тепла, будто они и впрямь едва знакомы.
Ничего не изменилось. Да она и не ожидала другого. Мир Тайлера всегда был черно-белым, полутонов он не признавал. Он отвел ей определенное место, и она останется там навсегда. Клаудия опустила ресницы, чтобы скрыть свое смятение.
— Что ты здесь делаешь, Тайлер?
Прислонясь к парапету, Тайлер скрестил на груди руки.
— Любуюсь видом, — иронически протянул он, выразительно оглядывая ее стройные ноги.
Кровь бросилась в лицо Клаудии. И в словах, и во взгляде Тайлера чувствовалось намеренное желание оскорбить, унизить ее, чего он никогда не позволял себе прежде. Внутри у нее все болезненно сжалось. Заметив, что он доволен произведенным впечатлением, Клаудия решила защищаться и надменно вздернула подбородок.
— Ты уже видел мои ноги, неужели они тебя все еще интересуют?
Тайлер наклонил голову и насмешливо улыбнулся.
— На тебя всегда было приятно посмотреть, Клаудия.
Она широко раскрыла глаза. Это что-то новенькое. За те годы, что они не виделись, Тайлер, похоже, изобрел новые способы обижать ее. Оказывается, очень неприятно, когда тебя так разглядывают. Инстинктивно пытаясь защититься от его неприязни, Клаудия чисто по-женски обхватила себя руками.
— Если это комплимент и я должна чувствовать себя польщенной, то знай: это не так. Лучше скажи, почему ты здесь, Тайлер, и уходи. У меня нет времени на бессмысленные игры, — бросила она со всей резкостью, на которую была способна.
— В самом деле? Что у тебя намечено на сегодня? Разнузданная оргия с купанием в фонтане? Как удачно, что в Италии столько фонтанов! Тебе жизни не хватит, чтобы все испробовать. Весьма достойное времяпрепровождение, — презрительно фыркнул он.
Стрела попала в цель. Клаудия поежилась при напоминании о нелепом ночном приключении. Это произошло вскоре после ее возвращения в Италию. Ее тогдашняя бесшабашность граничила с безумием. Сколько диких, необъяснимых поступков она совершила от отчаяния! Во время какой-то особенно буйной вечеринки, длившейся всю ночь, ей пришло в голову искупаться в одном из самых больших фонтанов Рима, что она и сделала — прямо в одежде. Мокрое платье облепило ее фигуру, подчеркивая соблазнительные формы. Да-а, зрелище, вероятно, было весьма впечатляющим… К несчастью для нее, откуда-то появился фотограф и, естественно, не преминул воспользоваться случаем. На следующий день ее фотографии появились во всех газетах. С тех пор проклятые «рараrazzi» неотступно преследовали ее и с религиозной истовостью сообщали читающей публике о каждом шаге Клаудии. И хотя она не позволяла себе больше подобных выходок, ее репутация была безнадежно испорчена. Конечно, это было неприятно, но из гордости она делала вид, что ей все равно и сплетни газетчиков ее нисколько не волнуют. Клаудия ослепительно улыбнулась Тайлеру:
— Тебе придется подождать до завтра. Не забудь купить утренние газеты.
— Спасибо, я обойдусь. В последнее время ты повторяешься, дорогая. Не пора ли придумать что-нибудь новенькое, разнообразить репертуар, так сказать? Или я ошибаюсь и прежние забавы тебе уже прискучили? Не потому ли ты увлеклась автомобильными гонками? Я видел, как ты неслась на сумасшедшей скорости, словно сам дьявол преследовал тебя. Ищешь новых острых ощущений? Ты водишь машину так, словно завтра никогда не наступит. Сам того не зная, Тайлер попал в точку. Улыбка исчезла с лица Клаудии, она отвела взгляд от его горящих негодованием глаз, словно бросавших ей вызов, и, опершись на парапет, посмотрела на спокойную гладь моря.
— Завтра, завтра, завтра, — безжизненно повторила она. Кажется, есть такая песенка… Череда бессмысленных, пустых дней… — Ты что, боишься, что я разобьюсь, врежусь в скалу? Не бойся. Судьба уготовила мне другую участь, — пробормотала она, ощущая на себе его пристальный взгляд.
