Пора любви - [2]

Да, я все еще красива, равнодушно подумала Клаудия, задержавшись на минуту перед зеркалом в тяжелой раме. Однако собственная красота не радовала ее. Она порылась в сумке, достала щетку и попыталась привести в порядок роскошные каштановые волосы, буйными волнами разметавшиеся по плечам. От сумасшедшей гонки она раскраснелась, горячий румянец окрасил ее смуглую, золотистого оттенка кожу.

От отца-англичанина Клаудия унаследовала высокий рост и стройность, от матери-итальянки — яркую внешность и необузданный латинский темперамент. При ходьбе она слегка покачивала бедрами, напоминая юную Софи Лорен. Талия у Клаудии тонкая, а грудь — полная и упругая. Когда она была еще девочкой, эта вызывающая женственность очень смущала ее и доставляла немало неприятностей, привлекая жадные мужские взгляды, но сейчас Клаудия лишь мельком оглядела себя в зеркале, не испытывая никаких эмоций. Она на собственном горьком опыте убедилась, что высокие скулы, большие карие глаза и чувственные губы не приносят счастья. Красота мимолетна, это химера, которая исчезает без следа, оставляя в душе лишь пустоту. Хотя последнее утверждение было, пожалуй, не совсем верно. Клаудию мучило сознание собственной вины, гложущее разрушительное чувство, медленно, но упорно подтачивающее ее жизненные силы, словно смертельная болезнь, которая в конце концов сведет ее в могилу. Будь судьба помилосерднее, все было бы кончено еще шесть лет назад, но тогда Клаудия выжила. Со временем она поняла, что Бог уготовил ей гораздо более жестокое наказание, которым она должна была искупить свою вину, — непрерывные душевные муки.

Шаркающие шаги за спиной отвлекли ее от тяжелых раздумий. Расправив плечи, Клаудия повернулась и оказалась лицом к лицу с Серафиной, экономкой тетушки Лючии. Одетая в черное платье и белоснежный фартук, пожилая женщина почтительно остановилась на некотором расстоянии от Клаудии и сложила руки под объемистой грудью. Ее круглое добродушное лицо расплылось в широкой улыбке.

— Вы рано вернулись, синьорина, — заметила она.

Клаудия бросила щетку в сумку и отвернулась, чтобы скрыть кривую усмешку.

— На пляже было слишком много народу. Поэтому я и решила отправиться домой. Вижу, что у тетушки гости.

— Синьора уехала в Геную. Около часа назад приехал какой-то джентльмен и спросил вас. Я сказала, что вас нет дома и я не знаю, когда вы вернетесь. Он решил вас дождаться.

Клаудия слегка поморщилась и посмотрела поверх головы Серафины, словно пытаясь проникнуть взглядом сквозь толстые» стены и увидеть непрошеного гостя. Конечно, она его не знает, иначе экономка назвала бы его имя.

— Он сказал, кто он и чего хочет?

Серафина отрицательно покачала головой.

— Нет. Сказал только, что хочет вас видеть, синьорина. Он очень молчаливый, этот англичанин.

Англичанин… Клаудия вздрогнула и пожала плечами. Ну и что? Это ничего не значит. Среди ее знакомых есть люди самых разных национальностей. Вероятно, их представили друг другу на какой-нибудь вечеринке, и этому типу показалось, что этого вполне достаточно, чтобы явиться без приглашения. Она сама виновата, вернее, ее репутация, которую она приобрела сразу после возвращения в Италию. Все, что было потом, не смогло стереть первого впечатления. У светского общества хорошая память. Что ж, ей не привыкать ставить нахалов на место.

— Где он?

— У бассейна, синьорина. Вы сначала переоденетесь?

Клаудия взглянула на свои шорты, открывавшие длинные загорелые ноги, пляжные сандалии и свободную шелковую майку.

— Зачем? По-моему, я очень прилично одета. Принесите нам, пожалуйста, кофе на террасу.

Неодобрительно качая головой, экономка удалилась. Клаудия улыбнулась ей вслед. Проработав столько лет в семье Ассанти, Серафина так и не утратила старомодных представлений о приличиях. Но ни Клаудии, ни ее тете и в голову не приходило смеяться над пожилой женщиной. Они любили и уважали ее. Серафина была не просто верной служанкой, она стала членом семьи.

Пройдя через дом, Клаудия вышла на террасу и, приложив руку ко лбу козырьком, поискала глазами гостя. И почти мгновенно увидела его одинокую фигуру. Он стоял у парапета, спиной к ней, и смотрел на море.

Что-то в его позе заставило Клаудию медленно опустить руку. Сердце у нее екнуло. Прямая осанка, гордый разворот плеч показались ей знакомыми. Смутное ощущение превратилось в уверенность. Клаудия медленно направилась вниз по лестнице. Даже не видя его лица, она почувствовала, что этот человек обладает незаурядной силой, физической и нравственной. Он наверняка знает себе цену, знает, кто он и чего хочет, и ему нет нужды что-либо доказывать. От него исходит необыкновенная притягательность, которая ощущается даже на расстоянии.

За свою жизнь Клаудия встретила только одного человека, обладающего этими качествами. Только один мужчина из всех, кого она знала, мог считаться воплощением мужественности, которая словно создавала вокруг него мощное магнитное поле. Клаудия замедлила шаги.

Тайлер.

Словно услышав имя, мысленно произнесенное ею, гость выпрямился, не торопясь повернулся и устремил пронизывающий взгляд на оцепеневшую от изумления Клаудию.