Попытка контакта - [7]

В нетерпении я встал и заходил туда-сюда по пустому просторному залу. Страшно вдруг захотелось курить. А почему бы и нет, собственно? Ни одного читателя. Она входит и видит незнакомца, который дымит в священном месте. Как она отреагирует, интересно? Может быть, завизжит, как мегера, как классная наставница, и тогда… Да, решено! И, усевшись на край стола, я закурил самым наглым образом.

Тут она как раз и вбежала. Ух, как она вбежала! По-моему, ее ноги не касались пола, она летела по воздуху к своему москвичу… волосы ее струились по ветру и глаза сияли… А тут был только я и никого больше.

— Привет! — крикнул я ей, как путнику в пустыне. Крикнул и засмеялся: так мгновенно изменилось ее лицо; в один миг, в одну секунду померкло и потухло. Моя сестра замерла на месте. Наступила тишина.

— Здравствуйте, — протянула она после паузы.

Ее глаза обежали зал, она все еще не верила, что я тут один, что больше никого нет. И вот она вымолвила:

— Это вы меня вызывали?

— Да, я! Я!

Мы опять замолчали, глядя друг на друга. Я усмехался. А может, мне казалось, что усмехаюсь. Кончики пальцев у меня странно оцепенели. Я дышал коротко и часто, но вряд ли она замечала, что со мной творится… Я думал: узнает или нет? Как-никак у нее есть моя фотография — правда, пятилетней давности, та самая, что отец увез тогда из Свердловска в Москву, пообещав передать ей. Но это было бы просто чудом, если бы она вдруг вскрикнула: «Костя!» — и кинулась ко мне. Я ведь не узнал ее в трамвае, хотя отец подарил мне ее фотографию — тоже пятилетней давности… Так что мы квиты. Квиты мы. И я сказал громко и весело:

— Ну, что молчишь? Как жизнь?

Моя сестра растерянно заморгала. Ну еще бы! Сидит на столе напротив какой-то тип, нагло курит, ухмыляется и спрашивает, как жизнь…

— Вы из Москвы… вы, наверно, от Гены? — промолвила она с надеждой.

— Какой еще Гена! Не знаю никакого Гены! И в Москве я никогда не был. Я сам по себе. Так как жизнь?

— Спасибо, неплохо, — она нахмурилась. Ох как она нахмурилась!

— А у меня плохо! Жутко плохо! Представляешь, в кармане всего трояк. А я хочу пригласить тебя в какое-нибудь кафе. Вот сижу и думаю: как быть? Может, у тебя тоже найдется трояк? Тогда все в порядке.

— Вы что… пьяны? — вспыхнув, сказала Поля. Глаза у нее гневно сверкнули. — Кто вы такой? И почему здесь курите?

— А что, нельзя?

— Да, нельзя. И вообще…

— Что «вообще»? Что «вообще»? Что я сказал такого страшного? Я всего-навсего пригласил тебя в кафе. Посидим, побеседуем. Твоя фамилия Ивакина? Зовут Поля? Ну вот. Значит, ошибки нет.

— Ну-ка погасите сигарету и уходите!

— Что-о?! — страшно удивился я. — Ты меня гонишь? Вот не ожидал! Я, может, целую ночь не спал, мечтал с тобой встретиться. А тут какой-то Гена! Какая-то Москва! Тебе что, нечего сказать мне больше?

Я совсем запыхался, пока произнес эту тираду. Поля дико на меня смотрела. Она была ошарашена, ясное дело, и ничего не понимала.

— Поцелуемся! — предложил я, спрыгнув со стола.

Она отпрянула от меня к стеллажам.

— Не хочешь? — засмеялся я. — А почему, собственно? Чем я хуже Гены-москвича? У нас в институте я котируюсь. На меня большой спрос. Но это неважно! Не в этом дело! Я тебя увидел в трамвае и сразу решил, что надо познакомиться. Почему я вбил себе в голову, что ты мне обрадуешься? Эх, балда я! Ты абсолютно не рада, я же вижу. Обидно!

— Ненормальный… — прошептала моя сестра.

Уже и то хорошо, что она не завопила, не позвала на помощь…

— Кто ненормальный? Я? Обижаешь, Ивакина! Сильно обижаешь! Я к тебе от всего сердца… даже три рубля приберег, а ты такие слова! Я ведь могу повернуться и уйти, вполне могу.

— Причем немедленно! — окреп ее голос.

— Ах, даже немедленно! Даже так! Ну, тогда пеняй на себя. Если уж я уйду, то не вернусь, это точно. Слезы будешь лить, так и знай, Ивакина!

— Слушайте… вы что, шутите? — совсем растерялась она.

А у меня внутри все ходуном ходило, я несся дальше, как с крутой горы…

— Вы в самом деле из Москвы от Гены… или просто дурака валяете? Я не пойму…

— Да я и сам не пойму, что со мной творится. Жил-поживал, горя не знал и вдруг увидел тебя. Едешь в трамвае, читаешь книгу… Хотел бы я знать, что ты читаешь! Вообще ты меня здорово интересуешь. Кое-что я уже узнал. Твою мать зовут Елена Алексеевна, так? Она научный работник. Угадал? Или не угадал? Ее фамилия Леонова, а прежде она была тоже Ивакиной. Между прочим, Ивакиных пруд пруди. Жутко распространенная фамилия, почти как Ивановы. Но дело не в этом, — опять задохнулся я. — Мы идем в кафе или нет? Считаю до трех. Раз, два, три! Все! Ухожу! — И я двинулся к двери.

— Подожди!..

Я остановился. Она смотрела на меня во все глаза с ужасной растерянностью.

— Ну? — сказал я. — Жду.

— А что ты еще обо мне знаешь?.. — проговорила сестра. «Ты!»

— Еще что?

— Да… что еще?

— Ну, не слишком много. Например, в детстве ты часто болела, слабой была, хилой. Сейчас этого не скажешь… сейчас ты здорово выглядишь! Школу ты закончила с золотой медалью… потом библиотечный институт в Москве. У тебя есть отчим, а твоего отца зовут Леонид Михайлович… — медленно и внятно перечислял я. — Хватит? Или еще надо?