Популярные очерки о российских императорах - [2]

В результате стрелецкого бунта Наталья Нарышкина и немногие оставшиеся в живых ее родственники были отстранены от дел, и у трона оказались Милославские. Формально же в России установилось троевластие: царями были объявлены оба сына Алексея Михайловича — Петр и Иван, а правительницей-регентшей при них стала царевна Софья. Так единственный раз в российской истории на одном троне оказалось сразу два самодержца. Впрочем, и трон этот был не совсем обычным: специально для церемонии коронации было изготовлено огромное золотое кресло с двумя спинками, между которыми скрывалось небольшое окошечко. Во время торжественных приемов за троном находилась Софья или кто-то из бояр: они шепотом подсказывали юным государям, как себя вести и что говорить.

Современники часто обращали внимание на живость, энергию и ум юного Петра, столь непохожего на своего брата Ивана. Так, летом 1683 г. цари принимали посольство шведского короля Карла XI, о чем секретарь посольства Кемпфер впоследствии вспоминал: «На двух серебряных креслах под иконами сидели оба царя в полном царском одеянии, сиявших драгоценными каменьями. Старший брат, надвинув шапку на глаза, опустив глаза в землю, никого не видя, сидел почти неподвижно; младший смотрел на всех; лицо у него открытое, красивое; молодая кровь играла в нем, как только обращались к нему с речью. Удивительная красота его поражала всех предстоявших, а живость его приводила в замешательство степенных сановников московских. Когда посланник подал верующую грамоту и оба царя должны были встать в одно время, чтобы спросить о королевском здоровье, младший, Петр, не дав времени дядькам приподнять себя и брата, как требовалось этикетом, стремительно вскочил с своего места, сам приподнял царскую шапку и заговорил скороговоркой обычный привет: «Его королевское величество, брат наш Каролус Свейский по здорову ль?»[2].

И все же, несмотря на все свои личные качества, с приходом к власти Милославских Петр с матерью стали появляться в Кремле все реже и реже, в основном для участия в протокольных церемониях, и все дольше они стали задерживаться в подмосковных царских резиденциях — селах Воробьеве, Коломенском, Семеновском, Преображенском. Наконец, опальная семья «нежеланного» государя окончательно переселилась в летний царский дворец возле села Преображенского на северо-востоке от Москвы: начался так называемый «преображенский период» жизни Петра Великого.

Во многом именно из-за вынужденного отъезда из столицы Петр так и не получил законченного традиционного образования московских царевичей, которое позволяло его предшественникам разбираться в вопросах русской культуры, воспринимать ее ключевые установки, понимать национальные традиции и, как следствие, не отрываться от народа в культурном плане. Приобретя от своих не особенно строгих учителей лишь отрывочные знания, Петр остался малограмотным человеком, до конца своей жизни так и не постигшим элементарных правил русской грамматики: даже в зрелые годы многие слова он писал по принципу «как слышится, так и пишется» («хто здес», «книшка», «афицер»), Но главное, конечно, не низкий уровень грамотности Петра как таковой, а то, что в силу сложившихся обстоятельств царь не усвоил тех ценностей, представлений и норм, которые были присущи традиционной русской культуре, основанной на православной вере, «книжной премудрости», уважении к заветам предков, изоляции от «поганого» католического и протестантского мира Запада и мусульманского мира Востока. Отсутствие такого образования и воспитания, а также практически неограниченная свобода сильно повлияли на становление личности молодого Петра.

Главным увлечением «преображенского периода» были военные игры. Постепенно они становились все сложнее, деревянные ружья заменялись настоящими, а на смену деревянным солдатикам приходили живые люди — ровесники царя из его окружения: стольники, спальники, конюхи. Подрастая вместе с царем, они превращались в солдат и офицеров вначале «потешного», то есть забавного, игрушечного, а потом уже и настоящего войска, преобразованного в конце 80-х гг. XVII в. в два гвардейских полка — Преображенский и Семеновский. Но, может быть, еще более важным было то, что «воинские потехи» потребовали от Петра соответствующих знаний и навыков, и юный царь с искренним интересом и присущей ему кипучей энергией стал получать то образование, которое сам считал необходимым. Он с жадностью учился приемам боя, началам тактики, артиллерийскому делу и баллистике, фортификации и математике, картографии и астрономии. Кроме того, Петр пристрастился к ремеслам — плотничьему, столярному, токарному, кузнечному и многим другим: в этом проявился рационализм его ума и любовь ко всему конкретному, вещественному, материальному.

Говоря же о моральной атмосфере, в которой юный Петр жил в годы регентства Софьи, можно сказать, что это была атмосфера ненависти ко всем тем, кто на его глазах убил многих его родных и просто знакомых ему людей. От матери и ее окружения он впитал жгучую ненависть к стрельцам, Милославским, Софье, которые не только лишили жизни его родственников, но и семью Нарышкиных в целом — влияния, а его самого — реальной власти. Но в этой ненависти Петр пошел дальше, и с годами он перенес ее с конкретных людей на весь мир старой России с ее традициями, обычаями, предрассудками. Более того, помимо мрачных воспоминаний о прошлом нужно отметить и то, что молодой Петр боялся будущего. Действительно, оно не сулило ему, формально — царю, а реально — удаленному из столицы царевичу, не имевшему политического опыта, финансов, поддержки армии и церкви, ничего хорошего. Фактически он был окружен если не врагами, то уж точно — недоброжелателями, поэтому страх за свою жизнь и свое политическое будущее стали важными факторами в поведении Петра на протяжении всей его дальнейшей жизни.