Поправка Эйнштейна, или Рассуждения и разные случаи из жизни бывшего ребенка Андрея Куницына (с приложением некоторых документов) - [4]
Собственно, уходить уже было поздно, почти невозможно, но и смириться с этим было трудно. С оккупированных областей начали поступать тревожные сведения.
Как хочется вас обнять! Будем бороться и надеяться на лучшее.
Целую вас, мои родные! Гриша.
О себе писать нечего. Работы все больше и больше. Квалификация растет. Лучше бы я остался невеждой».
15. ВЕСНОЙ 44-го АНДРЕЙ КУНИЦЫН ВОЗВРАЩАЕТСЯ ДОМОЙ
Едва мой город был очищен от немцев, на имя отца пришел вызов.
Мы снова пересекли полгосударства, но путешествие это было более грустным, чем первое. Тогда мне очень мешал чайник под боком. Теперь можно было расположиться попросторнее: рядом не было брата.
В Ташкенте была первая пересадка. Я сидел, охраняя вещи, в привокзальном сквере. Родители приходили на час-полтора и снова уходили в темноту. Слова «закомпостировать билеты» мне очень нравились: они красиво звучали и напоминали о мирной жизни. На соседней скамейке умерла старушка. Молодые остроумные лейтенанты заигрывали с моей сестрой. Они наперебой острили, стараясь оттеснить друг друга в невидимом состязании; на них были новые темно-зеленые формы, погоны, бывшие тогда в диковинку, и скрипучие ремни — но шутки их были штатскими: они только ехали на фронт. Сестра громко смеялась.
На четвертый день билеты были закомпостированы. Поезд долго тянулся по казахским степям. На полустанках люди покупали сушеные дыни. Где-то впереди был разрушенный город, одни названия улиц которого вызывали спазмы — сладкие спазмы счастья, ушедшего детства.
В черном, ставшем от старости серым, папином портфеле тихо и напряженно лежали треугольники Сашиных писем.
16. ПИСЬМО САШИ КУНИЦЫНА
4 НОЯБРЯ 1942 ГОДА
«Добрый день, дорогие беженцы!
Сержусь на вас: вы до сих пор не выполнили мою просьбу и не сфотографировались.
На всякий случай даю содержание пока что „сказочной“ посылки: 1. Бритва с помазком и зеркальцем. 2. Две иголки с нитками. 3. Ложка алюминиевая. 4. Ну, еды — на вашу совесть. (Можно сухари, урюк).
Дорогой Андрюша: пиши мне о своих играх и товарищах, а я буду писать тебе о своих.
С красноармейским приветом, Саша.
Чуть не забыл: письма мне можно писать без марок, с надписью „воинское“.
Держите ли вы связь с семьей Тодоровых? Помните, они провожали своего сына Игоря? Я с ним попал в одну роту. Он парень ничего, только избалован и иногда падает духом».
17. КАРЬЕРА АНДРЕЯ КУНИЦЫНА
В школу я пошел еще в эвакуации. Отвела меня сестра, которая немало настрадалась в тот далекий сентябрьский день.
Распределение в 1-й «А» мне показалось обидным, ибо 1-й «Б» и, тем более, 1-й «В», по-моему разумению, были классами для более подготовленных детей. Я отказался приступить к занятиям из престижных соображений, однако мир взрослых людей — уже не в первый раз — оказался сильнее меня. Увы, все взрослые состоят в заговоре, и детям очень редко удается прорвать этот заколдованный круг.
Однако судьба с лихвой окупила мое унижение. Всего через две недели меня перевели из 1-го «А» — и не в 1-й «Б», и даже не в 1-й «В», а сразу во второй!.. Еще бы! Я к этому времени издавал собственный общественно-политический еженедельник, а нарисовать карту военных действий в Северной Африке так подробно, как это делал я, боюсь, не сумел бы даже директор школы товарищ Рахматуллаев.
Во второй класс я вошел с высоко поднятой головой. Объясняется это, отчасти, и тем, что мне было только семь лет, и лишь задрав голову, я мог увидеть длинных, взрослых и даже, как мне в отдельных случаях казалось, престарелых второклассников.
На второй день я уже был влюблен и вскоре сделал признание (забегая вперед, скажу: оно не было последним в моей жизни).
18. ПИСЬМО САШИ КУНИЦЫНА
20 НОЯБРЯ 1942 ГОДА
«Здравствуйте, дорогие мои папа, мама, сестрица и братик!
Только что Игорь Тодоров получил письмо, в котором его родители пишут, будто вы от меня давно не получали известий. Меня это очень огорчило и обеспокоило: ведь я пишу довольно часто.
Я жив, здоров, нахожусь сейчас на училищном хозяйстве, у самой границы. Уже две недели мы на сенокосе. Сказать по правде, уже немного надоело, хочется скорее вернуться к занятиям.
Афганская граница настолько близка, что можно наблюдать жизнь афганцев... Здесь очень богат животный мир: ведь кругом, куда глаза глядят, тянутся дикие леса и горы. Шакалы у нас считаются почти домашними животными, они нам надоели.
На днях произошел забавный случай. Неожиданно в лагере объявили тревогу, и все мы увидели бегущих с афганской стороны не то людей, не то животных. Оказалось, границу перешло громадное стадо диких кабанов. Лучшие снайперы поскакали вдогонку, но охота не удалась, опоздали.
Вот и все новости. Андрюша, почему не пишешь? Сегодня узнал радостную весть о нашем контрнаступлении, представляю, с каким нетерпением вы ждете утренних сводок.
Как-то вечером, перед сном, вспомнился Гурзуф, чеховская бухта, мои „одуванчики“... Кажется, все это было тысячу лет назад и, вообще, не со мной, а с кем-то другим.
Целую всех, Саша.
P. S. Уважаемая моя сестрица! Если встретишь сестру Игоря Тодорова — Лену, передай ей мой курсантский привет».
19.АНДРЕЙ КУНИЦЫН — ФИЛАНТРОП
«Меня не покидает странное предчувствие. Кончиками нервов, кожей и еще чем-то неведомым я ощущаю приближение новой жизни. И даже не новой, а просто жизни — потому что все, что случилось до мгновений, когда я пишу эти строки, было иллюзией, миражом, этюдом, написанным невидимыми красками. А жизнь настоящая, во плоти и в достоинстве, вот-вот начнется......Это предчувствие поселилось во мне давно, и в ожидании новой жизни я спешил запечатлеть, как умею, все, что было. А может быть, и не было».Роман Кофман«Роман Кофман — действительно один из лучших в мире дирижеров-интерпретаторов»«Телеграф», ВеликобританияВ этой книге представлены две повести Романа Кофмана — поэта, писателя, дирижера, скрипача, композитора, режиссера и педагога.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.