Попаданец в юбке. Из инструкторов аэроклуба в лётчики-истребители Великой Отечественной войны - [21]

— В небе-то в небе, — вздохнул Василий, — но вот только я около фронта буду, а ты на передовой. Неправильно это, как-то. А впрочем, не век же мне от этой самой контузии отходить. Лучше станет – снова на истребители вернусь или на «пешки», в крайнем случае. Так что, мы еще с тобой, Аня, Берлин бомбами поутюжим, — он улыбнулся.

Прощались коротко, но трогательно. Василий обнял их обоих, а Аню поцеловал. У Маши щемило сердце. Вот и еще один близкий ей человек уходит в неизвестность, может быть навсегда. И сколько раз после гибели Федора слово себе давала – ближе, чем надо с людьми не сходиться. Чтобы если потом погибнут, уж слишком больно не было. Да вот не получалось у нее. Может натура такая. А может быть так и надо. Ведь человек же она, а не чурбан бесчувственный.

Василий отбыл к новому месту службы, а Машу с того времени стал грызть червяк сомнений. Вдруг и ее, как Ваську, по ранению спишут, да не то что на транспортники, а совсем и как же она тогда? На медкомиссию они с Аней пошли вместе. Аня зашла первой и, выйдя, притопнула раненой ногой. — Все, здорова – можно летать, — сообщила она. — Теперь ты, Маша.

— Ну что же, товарищ лейтенант, — военврач посмотрел на Машу из-под толстых очков. — Состояние здоровья в принципе в норме, но на истребителе вам летать еще рановато. Перегрузок можете не выдержать. Временно полетаете на По-2.

— Ох, — Маша перевела дыхание. — Слава Богу, не списали. Ладно, По-2, так По-2. С него начинали связником, на нем и счет открыла, плюс два. Да и к тому же По-2 сейчас не только самолеты связи, но и ночные бомбардировщики. А опыт ночных полетов немаленький. Вот бы вместе с Аней в один полк направили. Хорошо бы было.

— Ну что, Маша, куда тебя? — с волнением в голосе задала ей вопрос Аня. — На истребители вернешься?

— Нет, на По-2.

— На По-2! Ну так давай к нам в полк, — тут же предложила Аня. — У нас ребята хорошие и командир добрый, не обижает.

— Да я бы и рада, — возразила Маша. — Но только вот это же не от меня зависит. Куда пошлют, там и воевать буду.

— Ну, так мы этот вопрос утрясем, не проблема, — и Аня заговорщически улыбнулась. А как утрясти, Маша уже знала, причем с очень давних времен. Еще дедушка рассказывал. Взял после ранения, да и направился в свою часть, вместо той, куда его определили по документам. Нарушение, конечно было налицо, но посмотрели на это сквозь пальцы. Ну, так сказать, вел себя в пределах допустимого. Правда, авиация, не пехота, и вообще не выполнение предписания – этого Маша побаивалась. Но, с другой стороны, когда-то же надо начинать. Да и с Аней уж очень вместе остаться хотелось. На этом и порешили.

Вот только не пришлось им этого делать. Распределили их вместе.

Ну что же, хорошо то, что хорошо кончается, — подумала Маша, забирая документы. А то ведь найдется какой-нибудь крыс канцелярский, рёв поднимет: "Как-так, почему, непорядок", и ладно, если все взысканием ограничится и до особого отдела не дойдет. Иначе все – труба в ее положении.

Обстановка на фронте была достаточно стабильной, но все же, несмотря на это дорога заняла шесть суток.

Да, повезло нам с Аней, что мы сюда в феврале прибыли, а не в мае, например, — думала Маша, наблюдая за тем, как комполка изучает ее документы. А то бы не неделю до места добирались, а месяц, если не больше. Немцы-то ведь скоро в наступление пойдут и откатится фронт аж до самого Сталинграда. Хотя мы вроде не на острие удара расположены, севернее, но все-таки и здесь, наверняка нелегко будет.

— Так, десять сбитых, практика ночных полетов в ПВО, штурмовка переднего края, орден Красной Звезды. Солидно, — комполка улыбнулся. — Ну что же, лучшего и не надо. Была у нас одна ласточка, а теперь стало быть две будут. Ладно, девочки, обживайтесь, летать будете вместе в первой эскадрилье. Всё.

Короткий зимний день пролетел быстро, на землю спустилась ночь. Темнота, хоть глаз выколи и небо в облаках. Ничего, темнота – это не проблема, — думала Маша, проглатывая кусочек сахара для усиления ночного зрения. Полтора месяца, считай, не летала, а это – срок. Всякое случиться может, особенно в первом вылете. Условия-то новые. По-2 – это не ЛаГГ-3, у которого высота, скорость и маневр, огонь из пяти стволов на борту и кабина в броне. По-2, он ведь, по сути, самолет гражданский. Парта летающая. Пособие для учлетов, и воевать может только по ночам. На малой скорости с заглушенным мотором подойти на низкой высоте под прикрытием темноты, сбросить бомбы, и назад, потому как его не то что из пулемета, из автомата сбить можно. Полоснул очередью – и конец. А хуже того, под осколки своих-же бомб попадешь, тогда уже совсем… Маша мотнула головой Хватит себе нервы делать. Бойся, не бойся, а летать надо. Она обернулась к Ане.

— Ты как, готова?

— Да, готова. После взлета курс 270 и так до цели.

Команда на взлет. Маша двинула вперед ручку газа и их По-2, пробежав полсотни метров, легко оторвался от земли и пошел в сторону фронта.

Молодец, Анька, ну надо же, как точно к цели вывела, как днем. И надо же так суметь, — радовалась Маша, набирая высоту. А внизу полыхало море огня, даже стрельбы не было. Еще бы, немцам не до «ночных ведьм». Так только бензин гореть может. На ум вдруг пришел знакомый мотив: «Во дела, ночь была, все объекты разбомбили мы дотла. Бак пробит, хвост горит и машина летит…» – э-э-э, а вот этого не надо, уже три раза горела. Маша непроизвольно сделала маневр уклонения. И как раз вовремя. Рядом прошла пулеметная трасса. Ох, пронесло, спасибо песенке, По-2 скрылся в спасительных облаках.