Poor men's judge - [31]

Зал грохнул хохотом:

— Петрович! — кричали люди. — А лейтенант-то наш прав, как ты Чумаком воду заряжал — полсела помнит!

Дождавшись, когда чуть поутих прокатившийся по залу рокот разговоров, Вояр продолжил:

— Если в человека с детства закладывать психологические блоки, тщательно воспитывать «таких как надо», то на выходе мы гарантированно получаем раба, даже не подозревающего, что он раб. Морального урода, не способного ни вовремя убежать, ни защититься.

Искалечить душу непросто. Дело это сложное, затратное, требующее времени, многих трудов и усилий.

Дело в том, что на самом деле человек — самое на Земле страшное существо. Стайный высокоинтеллектуальный хищник. Всепланетный доминант.

И, чтобы антинародное государство существовало стабильно, веками, следует сделать все, чтобы люди ничего такого о себе даже не подозревали.

Чтобы оптимизировать прибыль и закрепить преференции правящего класса, массы требуется дрессировать кнутом и пряником, вкладывая в мозги рефлексы безусловного подчинения, чувство долга, вины, патриотизма и прочую белиберду.

В противном случае, аппарат принуждения не сможет исполнять своих функций. Потому: селекция, селекция и еще раз селекция. И, разумеется, воспитание. Отбор и исключение из сообщества самых асоциальных и самых активных, преференции покорным и конформным.

Так поступает любая власть. Основная ее задача — сохранение себя и профилактика возможных возмущений в будущем. Это — самое важное, обеспечить, чтобы народ безмолвствовал. Заранее, с дальним прицелом, вырастить и палачей, и подготовить для них жертвенных барашков.

— А как же в войну? — тут же последовал вопрос. — Ведь сколько героев было! Тех же абреков за неделю выкинули, когда нужда была…

— Ключевое слово: нужда. У власти, не у конкретного гражданина. Потому психологические блоки в ту войну были частично сняты. Для того существуют известные много-много веков процедуры инициации. Они намного проще, чем методики перевода в безгласное состояние.

Пропагандистская машина разворачивается на 180 градусов, и вместо библейского «не убий», лучшие поэты настоятельно рекомендуют: «убей столько раз, сколько встретишь». Робких домашних мальчиков начинают накачивать боевыми стимуляторами и пайковой водкой.

Наркотический и алкогольный угар, кровь, убитые товарищи, истошные крики убей со страниц газет и в радиопередачах, и тонкий налет цивилизованности слетает, частично обнажая истинную сущность разумных…

— Почему частично?

— Потому, что кроме способности убивать, человек по природе своей, одарен способностью быстро анализировать окружающее и делать правильные выводы. Инициируя у солдат кровожадность, власть старается, чтобы мыслить они не начали ни в коем случае. Понятно?

— Теперь, да!

— Идеологам во время войны грустно: они очень стараются не перегнуть палку, поскольку знают, что в безгласное состояние народ после войны им же загонять придется, чем бы и как бы та война ни закончилась.

Еще раз повторяю: человек — самая совершенная мыслящая боевая машина из созданных на Земле. При случае, способен голыми руками убить тигра, а толпой, да по предварительному сговору — хоть мамонта, хоть династию Романовых. Но главное в словосочетании «мыслящая боевая», все же первое слово.

Для нормального, правильно воспитанного человека естественно быстро и правильно думать, разумно договариваться и защищать друг друга. Не говоря уже о себе самом и семье.

То, что этого, как мы видим, не происходит — свидетельство тяжелейших расстройств мышления, внедренных властью в период закладки социальных рефлексов.

В зале медленно встала с кресла уже знакомая Виктору по сходу сероглазая женщина. На сей раз она представилась:

— Матвеева Нина Георгиевна. Преподаю здесь словесность более 30 лет. У меня вопрос. Можно?

— Разумеется, Нина Георгиевна.

— Сидящие в этом зале моего отца вряд ли помнят. Я и сама его помню плохо. Когда партия послала его преподавать русский язык и литературу в Западную Украину, под Рахов, я была совсем крохой. Там его убили, затягивая на голове телеграфный провод. Тянули до тех пор, пока не лопнул череп.

Недавно мне удалось узнать, что те, кто это сделал, получили относительно небольшие сроки. До 10 лет. Быстро вернулись из лагерей. Кое-кто из них до сих пор жив. Раньше я объясняла это запредельной гуманностью советской власти. Получается, я ошибалась?

— К сожалению, Нина Георгиевна… Нам ведь не надо сказок о неимоверной гуманности государства, правда? Мы должны четко понимать: оно живет голой целесообразностью. И если в каких-то проявлениях вам чудится человеческое, заклинаю: креститесь. Лучше думайте. Если не получается, значит, для достоверных выводов не хватает информации.

В Отечественную на поверхность всплыло всякое и в количестве. Но — удалось победить, выстоять против всей Европы. Вот, кажется, самое время было почистить ареал обитания против откровенных врагов. Лесные братья, ОУН, националисты всех мастей, преступные сообщества — весь этот мусор можно было быстро и без помех удалить.

Однако, мы наблюдаем иное. Как только грянула так называемая перестройка, на свет полезло все то, что вовремя недострелили. А было ли вообще у власти вообще такое намерение, воздать по заслугам? Теперь мы ясно видим, что нет.