Poor men's judge - [33]

Думаю, они уже анализировали ролики аналогичного содержания и горды проделанной работой. Высший класс, без шуток, ни отнять ни прибавить!

Думаю, в эти дни они тихо пьют шампанское и гордятся итогами многолетней работы. В нерушимом государстве рабочих и крестьян были заранее подготовлены механизмы самоуничтожения, работу которых мы в данный момент и наблюдаем.

Сегодня вы положили в пыль негодяев, присланных именно ими. Но это, поверьте, еще не сказка, только присказка. Народу, живущему в Автономии и вокруг нее, еще предстоит стать силой, с которой будут считаться. Или — бежать без оглядки. Других вариантов у нас нет.

Посмотрев на людей, Виктор сделал обрадовавший его вывод: никому из них идея сдаться в плен теперь в голову не придет. Уже понимают.

Но вот чего он не мог даже предположить, так это того, как отзовутся сказанные им слова.

Тень у боковой колонны неожиданно зашевелилась, и материализовалась в председателя. Егор Васильевич вышел на свет, в проход и жестко поинтересовался:

— Лейтенант, фактически, ты вот только что либо призвал к созданию незаконных вооруженных формирований, либо объявил…

— Сбор Народного Ополчения в соответствии с постановлением Реввоенсовета еще восемнадцатого года. Принималось оно в ноябре месяце, — продолжил Вояр. — Число и номер можно уточнить. И не объявил, а приступил к, не дожидаясь формальностей. А полузаконное, Егор Васильевич, оно уже. И даже в первом бою.

— Чтобы такое делать, необходимо хотя бы решение местного Совета, — примирительно заметил Фролов.

— Вот и займитесь, Егор Васильевич, вы же депутат все-таки, а не какой-нибудь там боец вооруженного формирования с чудным статусом, созданного непонятно кем, — парировал Виктор. — А мы все, тут присутствующие, поможем! Правильно я говорю, товарищи?

Глава 10

Посыльные добросовестно оповестили всех, до кого не смогли дозвониться из правления. Инструктаж успели провести накануне. Жители четко знали, что с началом боевых действий им следует закрыть двери, опустить или захлопнуть (у кого есть) ставни. Постараться уйти во внутренние помещения, и ни в коем случае, не лезть к окнам любопытствовать. Солдатики, вдруг ставшие старше своих лет, суровыми голосами внушали, что любопытство может погубить.

Юрий Иванович, добросовестно прослушал инструктаж. Расписался в журнале инструктажа. Немного подумал, набил пару лишних магазинов и тщательно проверил свое экспериментальное, штучное во всех смыслах оружие. Накатил сто грамм для успокоения души, и сел дремать в кресло.

У сыновей то ли нервы по молодости лет были крепче, то ли доля здорового пофигизма больше, но они легли спать, как обычно. Разве что, выслушав инструкции, раздеваться не стали, да постелей не разбирали.

Как следует наработавшись за день, парни заснули практически в тот момент, когда их головы коснулись подушек. Таково одно из преимуществ молодости, что тут еще скажешь.

А вот Юрий Иванович о сне не мог и помыслить — слишком уж было тревожно. Несколько раз он даже подумал:

— Скорей бы уж все случилось.

Ожидание, наверное, самое тяжкое времяпрепровождение. Не зря люди, долго боявшиеся ареста, зачастую воспринимают его даже с облегчением. Типа, все, выдохнули: бояться больше не стоит, худшее — произошло.

Ожидание казалось Светличному бесконечным. Мастер, погасив свет, чтобы не привлекать обильно расплодившееся по весне комарье, сидел у распахнутого в ночь окна. Без особого желания курил, спрятав в кулак огонек сигареты. Табачный дым казался то горьким, то слишком безвкусным, но погасив одну сигарету, Юрий Иванович скоро зажигал следующую. В животе то появлялось, то пропадала дрожь и противное, тянущее ощущение.

Ночь длилась, длилась и длилась. Она была бесконечна, секунды тянулись как часы. Время, обычно текущее быстро, звонко, будто ручеек по камушкам, стало вязким, сочилось медленно, как живица из надрубленной сосны. Казалось, его ход вот-вот замедлится совсем, и рассвет никогда не наступит. Казалось, что даже темнота загустела, как сироп и слабый свет луны, так некстати спрятавшейся за тучей, только подчеркивает непроглядность и черноту воцарившейся тьмы.

Не выдержав долгого сидения в темноте, Светличный зажег свет, вновь проверил оружие. Пошел на кухню. Стараясь не греметь посудой, составил пару бутербродов и заварил крепкого до горечи черного чаю. На сервировочном столике перекатил все в гостиную, поудобнее расположился в кресле и попробовал заняться чтением. Толку от такого времяпрепровождения почти не было, глаза скользили по строчкам, не фиксируя смысла написанного. Такое чтение живо напоминало о Ленинской работе «Шаг вперед, два шага назад». Прочитав пару-тройку страниц, Светличный вдруг соображал, что почти не понимает текст, и перелистывал книгу назад. Однако, таким способом Юрию Ивановичу удалось хоть немного отвлечься от застывшего, вязкого течения времени и пронзительного холода в животе.

Момент, когда у дороги, прямо через поле от дома, ухнули сдвоенные взрывы, был воспринят с облегчением. Под внушающий уважение рокот тяжелого пулемета и многоголосый лай автоматных очередей, Юрий Иванович одним коротким движением вставил в оружие магазин. Щелкнул фиксатор и тут же глухо лязгнул затвор.