Понедельник после чуда - [10]
На пороге уже давно, никем не замечаемый, стоит ПИТ с коробкой конфет.
ПИТ. Я… (Показывает коробку). Я…
ДЖОН. Подожди… Я — к ней! (Быстро поднимается к АННИ).
ПИТ один со своей неизменной коробкой.
ПИТ. Этот дом еще ненормальнее, чем тот…
Входит ХЭЛЕН, в руках у нее скатерть и салфетки, чувствует присутствие кого-то, останавливается.
ХЭЛЕН. Кто здесь?
ПИТ (размахивая коробкой, как флагом). Усталый путник, с трудом прокладывающий себе дорогу сквозь океан жизни…
ХЭЛЕН (подходит к нему, дотрагивается до лица). Вы всегда так поэтичны?
ПИТ. С этой минуты!
Свет гаснет, а когда вспыхивает снова, мы видим доктора ЭДА, спускающегося по лестнице, за ним АННИ, застегивает пуговицы блузки.
АННИ. Один бог знает, как я его молила о наследнике… Его молила, господа, и он не захотел услышать меня…
ЭД. Сколько вам лет?
АННИ. Сорок два. А совсем недавно мне было двадцать два.
Пауза.
И все-таки, что это, доктор?
ЭД (осторожно). Быть может, какая-нибудь крохотная опухоль мышечной ткани.
АННИ. Звучит просто чарующе.
ЭД. Это случается с женщиной… в середине жизни..
АННИ. Значит, причина только в этом?
ЭД. Слишком много причин… Мне надо увидеть Джона.
АННИ. Мы оба уже сошли с ума в своем желании иметь ребенка. Своего ребенка. Ведь это так просто у людей. Ребенок!..
ЭД. Я сделаю все, что смогу.
Пауза.
И еще — берегите глаза. Операция не проходит бесследно, дайте глазам хоть какой-то отдых. В общем, рецепт один и самый верный: отдыхать! Лежать на берегу и загорать! К черту все дела и заботы! О Хэлен я позабочусь.
АННИ. Отдых утомляет меня еще больше.
ЭД. И уберите из дома Джона! Это тоже изменит обстановку!
АННИ. Как изменит?
ЭД. Как-то… Соберите волю в кулак!
АННИ. Я с волей в кулаке просто обворожительна, никто и не знает какая я тогда…
Она провожает доктора. В доме ночь, где-то внизу — свет, словно горит камин. ДЖОН вводит ХЭЛЕН.
ХЭЛЕН. Я люблю учительницу, но жить с ней становится все труднее, будто живешь в тисках… Знаешь, порой, мне кажется, что я не живая, обычная скульптура. Она вытесала меня кусочек за кусочком… И даже лицо у меня из камня.
ДЖОН. Удивительно!..
ХЭЛЕН. Удивительно… Но разве может статуя жаловаться на скульптора? Обижаться на него? Быть чем-то недовольной?
ДЖОН. Нет, если ты действительно из камня.
ХЭЛЕН. Многие убеждены, что я вылепленное ею изваяние.
ДЖОН. С крыльями.
ХЭЛЕН. Нет. С ногами из простой глины… Даже теперь, когда я делаю всего лишь одну ошибку на целой странице текста, она не задумываясь выбрасывает страницу… Я не могу ошибаться! Я запрограммирована на безошибочную жизнь!
ДЖОН. Ее можно понять — она хочет, чтобы ее творение было совершенно! Она одержима! И это то, что я больше всего люблю в ней. Иногда.
ХЭЛЕН. Иногда?
ДЖОН. Преимущественно по вторникам.
ХЭЛЕН. А в промежутках?
ДЖОН. Я жду.
ХЭЛЕН. Ее?
ДЖОН. Ее искусство!
ХЭЛЕН протягивает ладони, ДЖОН берет их в свои руки.
Не прячься... от меня.
ХЭЛЕН. Я теряю голову от запаха сосен.
ДЖОН. Только сосен?
ХЭЛЕН. Не только.
ДЖОН. О, да, ты порочна?
ХЭЛЕН. Это от соседства с пленительным созданием…
ДЖОН (принимая на свой счет). Так, так, продолжай. И это самое пленительное создание…
ХЭЛЕН. Белочка.
ДЖОН. Кто? Белочка?
ХЭЛЕН. Белочка… Я давно уже знаю, что она живет здесь. И не одна, с малышами.
ДЖОН. Откуда тебе это известно?
ХЭЛЕН. Я чувствую запах их гнезда… Они там копошатся, крохотные, не больше мизинца…
ДЖОН. Что еще из жизни дикой природы наличествует в этом доме?
ХЭЛЕН. Вы.
Пауза.
ДЖОН. Я думал, меня уже одомашнили… Похоже, что нет. (Похлопывает ее по руке, встаёт).
ХЭЛЕН. Не уходите! Вы разве не понимаете, что вы для меня в этом доме — всюду… Везде.
ДЖОН. То есть?
ХЭЛЕН. То и дело занятая ванная.
ДЖОН. О боже, прости?
ХЭЛЕН. Подтяжки на дверных ручках, запах табака…
ДЖОН. Я кажусь вам ужасным неряхой?!
ХЭЛЕН. Как все мужчины… И ваши башмаки, куда тяжелее, чем белочкины. Дом живет тайной, и тайна эта — что есть мужчина…
Пауза.
Моя вечная тьма озарилась неожиданными мыслями с тех пор как появились вы… Думаете, я и вправду камень, когда за дверью, в соседней комнате; она лежит в объятиях мужчины… А мне никогда не суждено узнать, что это такое… Вот он, удел изваяния..
ДЖОН. Ну почему же никогда?
ХЭЛЕН. Потому что я могу только прочесть об этом в книгах. Не более…
ДЖОН (после паузы). Это происходит так… (Он поворачивает ее и лицо, чтобы поцеловать в губы).
ХЭЛЕН. Как это, оказывается, любопытно! А?! Я для этого гожусь?! Неужели подхожу?
ДЖОН. Очень.
Целуются.
ХЭЛЕН. Так нежно?
ДЖОН. Да.
ХЭЛЕН. Ваше сердце так колотится. (Касается его рукой).
ДЖОН. Твое тоже… (Касается ее груди).
ХЭЛЕН. О…
ДЖОН. Нежность и страсть — смертельное сочетание! (Его рука скользит вниз, по телу ХЭЛЕН).
ХЭЛЕН. Не надо! Не надо!
Он отводит руку.
Надо!
ДЖОН. Прыжок с обрыва не всегда оценивается как устойчивое состояние!
ХЭЛЕН. Почему? Почему? Я не слышу ответа!
ДЖОН. Твоя учительница — вот один-единственный ответ!.. (Собирается уйти).
ХЭЛЕН. Не уходите! Я прощу вас! Я…
Где-то совсем рядом слышится голос АННИ: «Почему здесь так темно?»
Учительница говорит, что единственный опыт, который она не может мне передать — тюрьма, полное, беспросветное одиночество. Она ошибается…
