Понаехавшие - [31]
- Это все - и лестница, и перила, и окно - двадцать седьмого года, как построили, так и не меняли. Я же говорю, крепкий дом, на совесть построен. Вы извините, я вас в квартиру пригласить не могу, у меня четыре собаки. Они посторонних не любят. Вы уж простите.
Из- за двери одной из квартир доносится приглушенный коллективный лай. Да, пожалуй, не стоит.
Благодарю, прощаюсь, направляюсь к конечной остановке 49-го автобуса - единственного транспортного средства, связывающего это уединенное место с городом. Откуда-то издалека слышен негромкий металлический скрип. Сквозь стволы деревьев видно, как Мария, глядя в землю, катит свою тележку с пустыми пластиковыми баками по направлению к дому 123.
Улица Петра Алексеева, дом 5а
В Москве, как уже было сказано, осталось три действующих барака, и два из них располагаются на одной тихой улочке, отходящей перпендикулярно от респектабельного Можайского шоссе. Бараки стоят ровно друг напротив друга. Один большой, другой поменьше.
Дом пять а - длинный, одноэтажный, деревянный, зеленый. Старый, смиренный, усталый. К входу в дом пристроено застекленное крыльцо, внутри заметно присутствие человека. Вхожу. У окна курит симпатичная черноволосая женщина. Назовем ее условным именем - Светлана - настоящее она назвать почему-то отказалась - «да ну, зачем, мало ли что, знаете». Это не очень понятно, но да будет исполнена воля моей собеседницы, пусть она будет Светланой.
Приехала в Москву в 1982 году из небольшого поселочка недалеко от Боровска Калужской области. С конкретной целью - работать ткачихой на ткацкой фабрике «Октябрь» (фабрика, теперь уже бывшая, в двух шагах). В советское время это была знаменитая фабрика. Что называется, гремела на всю страну. Предприятие специализировалось на выпуске высококачественных костюмных тканей, из которых, в частности, шили костюмы для членов Политбюро. Высокие, стабильные зарплаты. Мощная «социалка». Жила в соседнем общежитии, современном, вполне благоустроенном. Семья, дети. Детский сад, школа. Завидная участь.
В начале 90-х, понятное дело, все стало рушиться. Скоропостижная приватизация, невыплаты зарплат, сворачивание производства, сдача площадей в аренду. Как везде. Общежитие расселили, приспособили под что-то коммерческое. Светлане сначала дали комнату в другом общежитии, в Солнцево, а через пару лет - поселили в этот барак, в дом пять а. Вскоре фабрика окончательно встала, пришлось уволиться. Сейчас Светлана работает на каком-то заводе неподалеку (она произносит длинную аббревиатуру, которая моментально вылетает из моей памяти).
- Знаете, я сейчас думаю: зря я в Москву уехала. Нет, уезжать так и так надо было - у нас в поселке ловить нечего, никакой работы нормальной, ни жилья, ничего. Вот только надо было не в Москву ехать, а в Обнинск. Наши многие туда уехали и довольны - все уже жилье нормальное получили давно, и работа есть, город красивый, много новых домов строят. Надо было мне тоже в Обнинск ехать. Молодая была, позарилась на Москву. Хотелось в столице жить, в большом городе. Вот, живу. Зарплата копеечная, денег в обрез, дети уже большие, школу заканчивают, сплошные траты на них. Живем в комнате. За коммунальные услуги мы тут платим от трех до пяти тысяч в месяц.
От названных сумм я впал в легкое остолбенение. Почему так много?
- А хозяева так решили.
Кто владеет домом, Светлана не знает. По крайней мере, говорит, что не знает. Фабрика давно дом продала, потом его еще несколько раз перепродали. И вот сейчас им кто-то владеет (не город). И этот кто-то требует от трех до пяти тысяч в месяц. С обитателей тесных комнаток в одноэтажном бараке. В случае неуплаты инициируется процесс выселения (хотя до этого пока не доходило).
За открытой дверью во всей своей красе простирается Коридор. Длинный, кажущийся бесконечным. По бокам - двери, двери. Кухня общая. Санузел (там можно воспользоваться туалетом и принять душ) - тоже общий. У стен и на стенах стоит и висит дикое количество разных предметов - велосипеды, сундуки, какие-то баки, тазы.
- А перспективы есть?
- Перспективы… Пока никаких перспектив. Ничего нам не говорят, ничего не обещают.
Светлана улыбается спокойной, отрешенной улыбкой человека, который долгое время на что-то надеялся, а потом перестал.
- А вот этот дом напротив - он тоже фабричный? Что там?
- Там все то же самое, что у нас, да, тоже наши фабричные живут. Только там отдельные квартиры сделали, там еще как-то жить можно, не то что у нас…
Улица Петра Алексеева, дом 10
Я ходил вдоль дома десять взад-вперед, ходил… Массивное двухэтажное строение, толстые потемневшие бревна, по стенам струятся желтые газовые трубы, образуя странно красивый узор. Уютно светятся окна. На многих окнах - стеклопакеты. Два подъезда, железные двери, кодовые замки. Кажется, такой домина спокойно простоит еще лет сто. Очень крепкий и основательный, что не характерно для бараков.
Проходит десять, двадцать минут. За все это время в дом не вошел и из дома не вышел ни один человек. Вечер, становится холодно. Ладно, видать, не судьба.
Респектабельная Можайка сияет огнями. К остановке то и дело подкатываются большие красивые белые автобусы. Они едут из Одинцово к Киевскому вокзалу. Магазины, машины. Оживление. Какие еще бараки, никаких бараков не было и нет, забудьте.
Новый роман Дмитрия Быкова — как всегда, яркий эксперимент. Три разные истории объединены временем и местом. Конец тридцатых и середина 1941-го. Студенты ИФЛИ, возвращение из эмиграции, безумный филолог, который решил, что нашел способ влиять текстом на главные решения в стране. В воздухе разлито предчувствие войны, которую и боятся, и торопят герои романа. Им кажется, она разрубит все узлы…
«Истребитель» – роман о советских летчиках, «соколах Сталина». Они пересекали Северный полюс, торили воздушные тропы в Америку. Их жизнь – метафора преодоления во имя высшей цели, доверия народа и вождя. Дмитрий Быков попытался заглянуть по ту сторону идеологии, понять, что за сила управляла советской историей. Слово «истребитель» в романе – многозначное. В тридцатые годы в СССР каждый представитель «новой нации» одновременно мог быть и истребителем, и истребляемым – в зависимости от обстоятельств. Многие сюжетные повороты романа, рассказывающие о подвигах в небе и подковерных сражениях в инстанциях, хорошо иллюстрируют эту главу нашей истории.
Дмитрий Быков снова удивляет читателей: он написал авантюрный роман, взяв за основу событие, казалось бы, «академическое» — реформу русской орфографии в 1918 году. Роман весь пронизан литературной игрой и одновременно очень серьезен; в нем кипят страсти и ставятся «проклятые вопросы»; действие происходит то в Петрограде, то в Крыму сразу после революции или… сейчас? Словом, «Орфография» — веселое и грустное повествование о злоключениях русской интеллигенции в XX столетии…Номинант шорт-листа Российской национальной литературной премии «Национальный Бестселлер» 2003 года.
Неадаптированный рассказ популярного автора (более 3000 слов, с опорой на лексический минимум 2-го сертификационного уровня (В2)). Лексические и страноведческие комментарии, тестовые задания, ключи, словарь, иллюстрации.
Дмитрий Быков — одна из самых заметных фигур современной литературной жизни. Поэт, публицист, критик и — постоянный возмутитель спокойствия. Роман «Оправдание» — его первое сочинение в прозе, и в нем тоже в полной мере сказалась парадоксальность мышления автора. Писатель предлагает свою, фантастическую версию печальных событий российской истории минувшего столетия: жертвы сталинского террора (выстоявшие на допросах) были не расстреляны, а сосланы в особые лагеря, где выковывалась порода сверхлюдей — несгибаемых, неуязвимых, нечувствительных к жаре и холоду.
«История пропавшего в 2012 году и найденного год спустя самолета „Ан-2“, а также таинственные сигналы с него, оказавшиеся обычными помехами, дали мне толчок к сочинению этого романа, и глупо было бы от этого открещиваться. Некоторые из первых читателей заметили, что в „Сигналах“ прослеживается сходство с моим первым романом „Оправдание“. Очень может быть, поскольку герои обеих книг идут не зная куда, чтобы обрести не пойми что. Такой сюжет предоставляет наилучшие возможности для своеобразной инвентаризации страны, которую, кажется, не зазорно проводить раз в 15 лет».Дмитрий Быков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В публицистических произведениях А.Курков размышляет о настоящем и будущем Украины.
В этой работе мы познакомим читателя с рядом поучительных приемов разведки в прошлом, особенно с современными приемами иностранных разведок и их троцкистско-бухаринской агентуры.Об автореЛеонид Михайлович Заковский (настоящее имя Генрих Эрнестович Штубис, латыш. Henriks Štubis, 1894 — 29 августа 1938) — деятель советских органов госбезопасности, комиссар государственной безопасности 1 ранга.В марте 1938 года был снят с поста начальника Московского управления НКВД и назначен начальником треста Камлесосплав.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Как в конце XX века мог рухнуть великий Советский Союз, до сих пор, спустя полтора десятка лет, не укладывается в головах ни ярых русофобов, ни патриотов. Но предчувствия, что стране грозит катастрофа, появились еще в 60–70-е годы. Уже тогда разгорались нешуточные баталии прежде всего в литературной среде – между многочисленными либералами, в основном евреями, и горсткой государственников. На гребне той борьбы были наши замечательные писатели, художники, ученые, артисты. Многих из них уже нет, но и сейчас в строю Михаил Лобанов, Юрий Бондарев, Михаил Алексеев, Василий Белов, Валентин Распутин, Сергей Семанов… В этом ряду поэт и публицист Станислав Куняев.
Статья посвящена положению словаков в Австро-Венгерской империи, и расстрелу в октябре 1907 года, жандармами, местных жителей в словацком селении Чернова близ Ружомберока…