Понаехавшие - [29]

Очень может быть, что нынешние москвичи, в особенности старые, кончат свой век в пансионах вроде того, который описан в «Отце Горио». Но скорее в таких пансионах будут доживать свой век разочарованные завоеватели - шок от подмены Москвы окажется слишком силен, и многие из них сломаются непоправимо. Вспомним: ведь и Россию никто никогда не покорил, и не только потому, что она большая. Больших стран, успешно покоряемых завоевателями, зачастую с ничтожными средствами, - в истории хватало. Главный фокус России в том, что она никому, кроме коренного населения, не нужна и ни для кого не пригодна. Все разговоры о том, что из нас хотят выкачать нашу нефть, что нас с Востока поджимает Китай, а с Запада - НАТО, нужны только убогим недоумкам, которые пугают нас разнообразными фантомами, чтобы мы терпели их и принимали за идеологов. Если уж ссылаться на историю - она в этом смысле достаточно красноречива: Россия делает с любым завоевателем что-то такое, что он либо успокаивается на печи, не дойдя до столицы, либо доходит и в ужасе поворачивает обратно (обнаружив, вероятно, отсутствие кочерыжки). Россия - в некотором смысле - платье короля: его видят только те, кому положено. В этой стране можно быть сверхъестественно счастливым, делать фантастические открытия, ощущать всю полноту бытия, которую греки называли плеромой, - но невозможно насладиться ею, да и просто жить в ней, ощущая себя чужаком. А быть здесь своим может не всякий, в том числе не всякий уроженец, - вот почему все завоеватели рано или поздно поглощались и адаптировались этой странной вязкой средой, а дети их уже не помнили отцовского языка.

…На моих глазах Москву покоряли два ровесника: один приехал из Казахстана, другой - из Украины. Казахстанский уроженец дошел до степеней известных, но Москву люто возненавидел и в конце концов уехал в Штаты, где все более или менее пришельцы, и потому раствориться там легче. Другого я встретил сравнительно недавно на Курском вокзале. Он возвращался в свой Луганск, поняв, что где родился - там пригодился.

Клянусь вам, этот второй был истинным москвичом. Он сделает там, в Луганске, все что положено, станет звездой украинского масштаба, и Москва сама покорно склонится перед ним, чтобы он почтил ее своим присутствием.

А он не поедет.

Дмитрий Данилов Продолговатое двухэтажное строение с двумя входами

Последние бараки столицы

Вот определение барака, которое дал писатель Асар Эппель, знаток и певец барачной Москвы:

«Барак есть продолговатое двухэтажное строение с двумя входами по фасадной стороне, двумя деревянными лестницами на второй этаж и низко сидящее на грунте. Это плохо выбеленная постройка под черного цвета толевым покровом, в которой ходят, сидят, лежат и из которой выглядывают люди.

Длину барака установить сейчас будет нелегко, а ширину вспомним просто. Поскольку штукатуреные стены внутри себя всего-навсего сруб, то барачный торец не мог быть шире семи или восьми метров; вернее сказать, ровно таким и был - это долгота строевого бревна. Значит, в сказанные метры укладывались длинные стенки двух комнат плюс ширина коридора. Кладем на последний полтора - и на каждую комнату остается по два с половиной метра. Все правильно! По ее длине сразу поместится рабфаковская койка - два метра, а в изножье или изголовье койки - тумбочка, в которой рабфаковец мог держать свой «Анти-Дюринг» или зачитанную книжонку с волнующим, но мелкотравчатым названием «Без черемухи»«. (Из рассказа «Бутерброды с красной икрой».)

Раньше бараков в Москве было очень много. Видимо-невидимо. И в центре, и на окраинах. Вокруг фабрик и заводов, у железнодорожных станций, просто на пустующих местах. Больше, конечно, на окраинах. Целые огромные барачные районы.

В бараках жили, в основном, люди приезжие. Человек приезжал работать на московское предприятие, ему давали комнату длиной два с половиной метра, человек устанавливал там кровать, жил, плодился и размножался, читал «Анти-Дюринга» или книжонку «Без черемухи».

Рано или поздно человек получал отдельную квартиру или комнату в коммуналке, и барак, в котором он жил, сносили. Человек мог считать, что операция по покорению Москвы закончилась его, человека, триумфом, и что его человеческая жизнь удалась.

Еще в 80- е в Москве оставались бараки. Помню, году в 85-м мы со школьными друзьями гуляли по центру и в одном дворике на Сретенке обнаружили барак. Он стоял себе в окружении высоких городских домов, вокруг кипела барачная жизнь -копошились в пыли дети, висело на веревке белье, на лавочке у входа в барак сидела бабушка в платочке. Но прошло еще несколько лет, и бараки в столице извели почти под корень.

Почти - потому что сейчас на территории Москвы, по крайней мере, в пределах МКАД, существует три барака, в которых продолжают жить люди. Есть еще несколько зданий барачного типа в Коптево и рядом с метро «Водный стадион», но они не жилые - там располагаются какие-то мелкие конторы. Такие данные приводит в своем блоге московский краевед Николай Калашников, и у меня нет оснований ему не доверять - лучше него, пожалуй, никто не разбирается в столичных пятиэтажках, девятиэтажках и бараках.