Понаехальцы - [7]

Ещё: дружинные отроки. Полоцкие люди Володши. Примкнувшие тверские. Из чересчур «плотно сотрудничавших» с покойным. Несколько мариек и удмурток из захваченных в бряхимовском походе. Прочий полон, а он у нурманов был немалый — распродали в Твери и Ярославле ещё при возвращении. Бродяга из Мологи. Служанки княгини. Включая парочку ещё из Гданьска.

– У меня не два языка — я сказал: приму всех. Кто согласен на мои условия. Имение твоё, княгини, людей — сдать в казну. Всё. «Ни крестика, ни нитки, ни волосины». Необходимое — получите от меня, естественное — отрастёт само.

Не представляю, как Сигурд сможет убедить нурманов сбрить их бороды и косицы. И обреет княгиню…

Факеншит! Что я буду делать, если он согласится?!

– Люди будут служить… копать канавы, валять дерева… под моими командирами. За еду. Корм, кров, снасть, работа — мои. Гнобить специально никого не буду. Но… За неисполнение приказа, за всякие… несуразности и безобразия — по общим правилам. Без льгот и привилегий. Самборине и её сыну… сыновьям, коли бог даст второго — никакого ущерба.

«Ласточка» уже возвращалась к пристани, на берегу нас ждали.

– Ты… ты хочешь ограбить нас. Отобрать всё. Не дав ничего взамен. Добровольно стать нищими, твоими рабами. Это невозможно.

– «Нищими», «рабами»… Странно. Ты способен увидеть новое. Вот ты понял, что лодка моя — из небывальщины. А подумать, что у меня не только вещи, но и правила — не такие, непривычные — понять не можешь? Ты не станешь моим рабом. Не потому, что не хочешь — не сможешь. У меня нет рабов, Сигурд. И даже ради тебя я не буду вводить во Всеволжске рабство. У меня нет нищих. Есть бедные, есть голодные. Каждый день по три раза — у меня полно голодных. Перед завтраком, обедом и ужином. Потом они голодными быть перестают. «Отобрать всё»… У каждого человека есть два главных сокровища: жизнь и свобода. Они остаются у вас. Но ты-то говоришь не о них.

Сигурд молчал, смотрел в никуда с каменным лицом.

* * *

Ещё одни «обманутые ожидания». Что-то они планировали, предполагали. Но, явно — не такое. И что теперь делать? Возвращаться? — Куда?

«Думайте сами, решайте сами:

Иметь или не иметь».

Тяжёлый выбор. Ещё тяжелее выбирать — когда уже что-то имеешь.

Отдать. Отдать имущество, оружие, людей, свою женщину, себя… Отдать «право». Право иметь, право взять.

«…вошь ли я, как все, или человек? Смогу ли я переступить или не смогу! Осмелюсь ли нагнуться и взять или нет? Тварь ли я дрожащая или право имею…

— Убивать? Убивать-то право имеете? — всплеснула руками Соня».

Бартер. Меняем «право» на «надежду». На надежду заслужить, получить, выпросить. Вымолить. «Хлеб наш насущный дай нам днесь».

«Вера» в кого-то — в господина, в начальника. «Надежда» — на него же. И — «Любовь». Возлюби. Имеющего тебя.

«Отдаться на милость». Путь схимика, инока, христианина.

«Никто не даст нам избавленья.

Ни бог, ни царь и ни герой.

Добьёмся мы освобожденья

Своею собственной рукой».

Никогда! Не только викинг — ни один нормальный мужчина, выросший в воле, никогда не отдаст своё «право»! А выросший «в милости» — будет «по каплям выдавливать из себя раба».

Ага. Вот только…. «Право» — это, в конце концов, всегда право убивать. И — умирать. От руки другого «правообладателя».

Если ты что-то делаешь, то занят делом. А не своей защитой. Если ты делаешь что-то серьёзное, то задеваешь других. И они приходят за твоей жизнью. По своему праву. Одной рукой пахать землю или плавить железо, а другой отмахиваться от придурков с правами?

А как же иначе? — «Все так живут».

«Куряне славные — под трубами спеленуты, под шеломами взлелеяны, с конца копья вскормлены».

Вот так тысячелетиями живёт всё человечество.

«В царство свободы дорогу

Грудью проложим себе».

В здешнем «царстве свободы» все «свободно» друг друга режут. Особенно тех, у кого что-то есть. Что можно отобрать: вещи, хлеб, женщины… Или — чтобы не было: «не такого» бога, «не тех» мыслей в голове…

Интересно: сколько прогрессоров, изобретателей, открывателей, реформаторов, мудрецов, мастеров… погибло в истории человечества? Просто потому, что у соседа — есть в душе «право убивать». И нет ума делать. Что-нибудь полезное.

Как тот древнеримский легионер, который зарезал Архимеда над его чертежами.

Чтобы «сделать прогресс» — нужно лишить человечество его «естественных прав»? «Не убий, не укради…». Убедить «делегировать»? Кому-то всевидящему, всемогущему… Хотя бы — просто мудрому. Да хоть кому! Лишь бы — не всем!

Условие цивилизации — несвобода? Как условие счастливого брака — добровольное «поражение в правах»? Отказ от «права» на «всех женщин в мире» в надежде на любовь одной?

Решай, ярл Сигурд.

За три последних столетия сотни ярлов прошли через это выбор. Те, кто сумел успешно ограничить свою и чужую свободу — стали конунгами, лордами. Остальные… потомства не оставили.

Я не лишаю тебя свободы — я её… существенно ограничиваю. И отнимаю многие инструменты для её защиты: оружие, деньги, людей…

Чисто вопрос доверия. Которого между нами нет. Которое вбивается в тебя безысходностью твоей ситуации.

«Отдаться на милость»? Плешивому мутному сопляку по прозвищу «Немой Убийца»?!