Понаехальцы - [15]

Отчисления — в пользу св. Софии в Новгороде с даней, собираемых на территории от Ладожского озера до устьев Онеги и Двины. Традиция, установленная еще «при дедах и прадедах», со времён основателя св. Софии — Владимира Ярославича.

Погосты из грамоты Свояка «вытянуты длинной лентой вдоль пути от Онежского озера к р. Онеге в сторону пути в Вельско-Важский край».

Основной путь от Онежского озера — по Водле, через волок, озеро Волоцкое и Кенозеро — на р. Онегу.

Еще один — из Онежского озера по Вытегре, волоком на оз. Лача, оттуда к Каргополю на Онегу. С Онеги по притоку Моше, верховья которой сближаются с Велью, через волок — в бассейн Ваги. Здесь становище из грамоты 1147 г.: «на Волоци в Мощи».

Второе ответвление — ниже по течению Онеги, через волок к Емце, в Северную Двину. Или, следуя к устью Онеги, к побережью Белого моря.

Новгородская «Двинская земля» ограничивалась с востока Двиной с ее правыми притокам Пинегой и Тоймой, с юго-востока — Сухоной.

С середины ХII в. активизируются суздальцы. В 1178 г. на Сухоне, при впадении в нее Юга, заложен форпост «низовской колонизации» — Великий Устюг. Заволочье делят на «зоны интересов». Граница проходит с северо-запада на юго-восток, пересекая Северную Двину при впадении в нее Пинеги.

Западная часть Подвинья с первой половины ХI в. входит в сферу западной торговли с Пермью по Сухоно-Вычегодскому пути с ответвлениями на север.

Кто не понял: влезть в «западную торговлю с Пермью», обогнать и «застолбить» удобные места перед «низовской колонизацией», шугануть новогородские погосты с Двины, самому взять их товары…

Представьте, что государь Александр Второй в ноябре 1866 года узнаёт, из абсолютно достоверных источников, что на Аляске можно добыть двадцать пять ТЫСЯЧ ПУДОВ ЗОЛОТА! И чтобы он сделал?

Я не один такой умный: через 4 года от моего «сейчас» новгородские летописи упомянут Даньслава, который ходил на Двину за Волок «даньником с дружиною».

А вообще-то там живёт «чудь заволоцкая» — потомки вепсов в смеси с саамами. С примесями последних столетий — славянами, скандинавами, разными угро-финнами и забредавшими тюрками.

Короче: нормальные русские люди.

Сейчас «Заволочье» уже включает в себя «Двинскую землю». А лет через сто — и Печору.

Опыт «торговой сессии» с Булгарским караваном показал, что «конкурентов надо давить».

Конкуренты — мне не по зубам. И хочется, и колется и… можно буйну голову сложить.

Единственный доступный способ обеспечения продвижения в направлении монопольного положения (во как загнул!) по этой группе товаров — контроль путей транспортировки.

Ничего нового: так, развивая и подминая под себя железнодорожные и трубопроводные компании, Джон Рокфеллер-старший фактически в одиночку построил нефтяную промышленность США.

У меня тут не нефтянка, но сходство есть. Контроль торговых путей — мощный способ ещё со времён племенного бандитизма. Про древнеримский драгунский полк на «Янтарном берегу» — я уже…

Для этого — выйти в ключевую точку, к стрелке Сухоны и Юга.

Для знатоков: основной путь к Белому морю в русской истории — через Кострому. Ни северные (новогородские) пути, ни южные, вроде того, на поиск которого я посылаю нурманов, главными путями России не стали. Не потому, что плохи. А потому, что не были лучшими между двумя, пока не существующими, населёнными пунктами: Архангельском — главным портом Московского царства и Москвой — столицей того же царства. Царства — нет, связывать — нечего. Можно пока и своим умом…

Чисто сбегать-посмотреть. Типа: хорошо ли в тех верховых болотах клюква растёт? А уж потом…

* * *

– Сигурд, задача понятна? Себя показать, на людей посмотреть. Мордой поторговать. Ежели сыщется там место доброе… Горка там есть, Глядень называют.

Я внимательно оглядел моих напрягшихся слушателей. И процитировал ещё не написанную устюжскую летопись:

– «Реки Юг и Сухона, совокупившиеся воедино слияние, третью реку из себя производят, которая особенно восприемлет именование Двина, потому наречеся, что сдвинулись две и производят из себя третью… Сия река Двина… простирается от горы Гледен на шестьсот вёрст и далее и впадает в великое море-океан, в Соловецкую пучину».

– Шестьсот вёрст… Далековато.

– Эт точно, Аким Янович. Но не в раз. А вот вёрст на семьдесят ниже… С правой стороны — Вычегда. Ухватить бы устье… самое рухлядское место. В смысле: мягкая рухлядь там идёт.

Аким завороженно смотрел на меня.

«Уж если я чего решил, то выпью обязательно». В смысле — сделаю.

Он уже это видел. При всей кажущейся несуразности моих идей — они исполняются. Не скажу — все, не скажу — просто, но… Он на это уже нагляделся. А вот Сигурд не в курсе. Тоже заслушался, но очнулся, начал встряхивать головой, снова губам плямкать.

Что, ярл, миражи мирового мехового «клондайка» пугают? Не боись — мы потихоньку.

– Погост поставить. Если жители мирные. Попа подпустить. Чисто для запаху. Без надрыва. По согласию.

Святого святителя Стефана Пермского Храпа, который через двести лет начнёт там проповедь христову аборигенам — у меня нет. И не будет, пока в те земли не придём, пока нужда такая — явной не станет, пока люди, в этой нужде выросшие, сами её решать не начнут.